Нет, если мне нужна Европа, то такая,
Где перед лужицей в вечерний час дитя
Сидит на корточках, кораблик свой пуская,
В пахучем сумраке бог весть о чем грустя.
А. Рембо, "Пьяный Корабль"
Чуть корабль отплывал от завьюженных стен,
А я наспех гнала самолетики в небо,
Напряженными строчками в розовый плен
Улетали пестреющим следом.
Роковые листы о чарующей мгле
Уносил расшалившийся ветер.
Много сказок пассивно бытует о зле,
Лишь одно Зло активно на свете.
Распинаясь сутуло о важных вещах,
Своровав у Всевышнего облик и образ,
Он умен, он способен во мрак воплощать
Мыслей рьяно шипящие кобры.
И клюет всех двуногих, бескрылых, как он,
Тех, кто слаб, кто смешон, кто умнее,
И ручищами стаи нелепых времен
Он уродует, гнет, фарисея.
В этот мир он выводит незрячих птенцов,
Эти дети всегда жаждут сказки.
Он ведет их тропою отцов и творцов.
Но не долги родителя ласки.
Башмаки в лужи дней опускает приплод,
Но не ждет здесь никто – мир враждебен.
Человек тащит мир в обезумевший рот.
Умирает. И служат молебен.
* * *
Он рожден, что незрячий святой,
А хватательный есть уж рефлекс.
Но, быть может, своею рукой
Он знакомиться с миром полез.
Он как лес, как трава – часть земли,
Но со временем рушится связь.
Первой болью невзгоды легли.
С первой раною впрыснется грязь.
Каменея, ослепнут глаза,
Сердце с тяжестью дальше пойдет,
А душа будет мрак лобызать,
И для мира откроется рот.
В храме дум станет зло он носить,
И однажды чрез лапы и рот
Он собратовский дух погасить
Возжелает и Зло проведет.
* * *
Чуть корабль отплывал от завьюженных стен,
Это юности рук покидал он творенья,
Башни мыслей, где нежности розовый тлен,
Где лишали и сердца, и зренья.
Самолетики строк, самолетики Зла
Я бумажные в небо гнала.
* * *
И корабль большой,
Чуть изъеденный ржой
К миру важно пошел…