Однажды, к королю,
Чьи слава, сила, смелость,
Богатства чьи, владения и власть,
Легендами в устах передавались,
Пришли послы и любопытные средь них.
Владыка принял всех, ни сколько не смутясь,
И время им аудиенции назначил.
Был разговор их долог: много тем и дел
Послы не спешно обсуждали,
Но вот, один старик, что среди них пришел,
Свои к владыке обращает очи и говорит,
И слушает король: - Скажи, о, ты,
Чья тень страшна врагам,
Завоевавший города и страны,
И в чьих хранилищах богатства и блага,
Другим не снившиеся даже в сладких снах,
Зачем, когда вершишь свой суд,
И верноподданным в прошеньях отвечаешь,
Ты смотришь не на них, ни в Божьи небеса,
Но очень пристально в шутовии глаза:
Уже ли шут оракул или суд? – И смолк.
Послы ответа ждали. Минуты царь молчал.
Нависла тишина, лишь ветра гул,
Да треск свечей звучали.
Но вот отверз уста и просто им сказал:
- Пытающийся чудо углядеть,
Насытиться его очарованьем, он чуда не узрит.
А смысл прост. Тебе я отвечаю.
Когда вершу свой царский суд
Или народу объявляю волю,
Я от того в глаза шута смотрю,
Что вижу отражение прямое.
С рожденьем, мне в наследство от отцов
Достался трон – на нем я восседаю.
А верный мой народ престол,
Не поднимая очи, лобызает.
Лишь шут, чей долг и век
На ступенях сидеть,
И видеть то, что моего не достигает взора,
Способен оценить устойчивость
И шаткость трона.
Он разделяет нас – империи форт-пост,
Врагов моих без страха обличает.
Но тут же смысл другой:
Как мостик над рекой
Он берега собой объединяет.
Не баловень судьбы, ни раб, ни господин,
Родство забывший, всеми понукаем,
Владеет он богатством лишь одним –
Своими очень чистыми глазами.