(Перевод из Клемента Мура)
В канун Рождества ночь темнее и тише,
Всё замерло: в доме не слышно и мыши.
Чулки у камина опрятны и ярки –
Святой Николай, не забудь про подарки!
А детская кутает дрёмою сладкой:
Не сон – хоровод пастилы с шоколадкой!
В чепце уже мама моя дорогая,
И я свой колпак надеваю, зевая…
Грохочут копыта неведомой рати,
И я от испуга слетаю с кровати,
Стрелою мчусь к окнам и дёргаю раму:
«Найду объяснение шуму и гаму!»
В сиянии лунном лужайка у дома,
Пушатся сугробы – уютно, знакомо,
Всё как на ладони от лунного света
И глазу привычно… Но только не это:
На быстрых санях, на красавцах оленях –
Толстяк Санта-Клаус с мешком на коленях!
Летят по аллее олени, как птицы.
– Н-но, Вихрь и Комета, – кричит им возница, –
Эй, Молния, Гром, забирайте повыше,
Вертунья, Прыгун, Танцовщица, – на крышу!
Вперёд, Купидон, не жалей свои ноги! –
И свистом разинь разгоняет с дороги.
Подобно листве опустевшего сада,
Подхваченной вихрем порой листопада,
Взметаются к небу олени и сани
И Санта, везущий мешок с чудесами,
И слышу: серебряный цокот копытца,
Как в дверь, в черепичную крышу стучится.
От грома в трубе я трясусь как осина,
Смотрю: кто-то чёрный вдруг прыг из камина!
Не веря себе, я зажмурился даже:
В мехах (и немножечко в пепле и саже)
Совсем не разбойник – разносчик бродячий,
Из тех, в чьём мешке есть и пончик, и мячик,
Глядит на меня, а в глазах – по смешинке…
Он будто сошёл с новогодней картинки:
Морозно-седые усы с бородою,
А щёки пылают, как розы весною;
Нос – вишенкой, губы – подковкой… Потеха!
Округлый животик трясётся от смеха;
Весь толстый и добрый, на эльфа похожий,
И мне улыбается… Я ему – тоже:
«Ты Санта, я понял, чего ж тут бояться!»
Он мне подмигнул, и мы стали смеяться.
И молча и споро он взялся за дело:
Подарки раскладывать время приспело.
Наполнил чулки, и, махнув мне рукою,
Исчез в тот же миг за каминной трубою.
Он свистнул – копытца в ответ застучали,
Как пух одуванчика, сани умчали,
И голосом Санты мне эхо хохочет:
«Счастливого праздника! Доброй вам ночи!»