Словарных снов,
Снотворных слов
Сия в~литая околесица
Спускалась вниз по лестнице
С немного прошлого
Лимонно-полного
Младого Месяца…
XIX век. Маньеризм, где-то в захолустьях Живописи, близ Безумия и Эвфуизма
Диптих
Вечер выдался прохладным суженым за Ночь.
Окно наклеено на стену, точно марка
На конверт каморки, а внутри… всё спит давно:
Семья и домовой, и восковой огарок.
Только девочка листает письма памяти,
Очнувшись, видит: шахматы парадно ходят
Между клетчатого пледа, между вмятиной
В размякшей яви под видением народа
Чёрно-белых… поползла податливая ткань
Зеленоватого кафтана темноты
Аквамариновым ужом, кусающим бока
И свой же хвост, скругляя грани и хребты
Разумных грёз… где тюль снедает моль зубами
Сетчатых вопросов про загадочный полёт;
Задумчивая люстра шустрых оригами
Краснопёрых птиц пускает в пол и на, и под,
От нечего стоять бумажные плафоны
Превращая в жизнь, а круглый потолок-
Пластинка на бетонном патефоне
Блеет бледно-лунные сонеты, словно Блок…
Тут запоздалая заря снимает сон-чепец
Оранжевой рукой, печёт горластых петухов.
Приподнялась на циркуле локтЯ в конец
Измученная мать, и раздаётся: «О-хо-хо…»
_____*________________*________________*_____
Дева цедит свежий воздух через форточки
Беззубый рот и разевает свой – навстречу.
Кудри-сливки взбиты сквозняком, и косточки
Стучатся – ветер в~плоть до самой печени.
Проветрена коморка моровым поветрием.
На трупе труп – в погоне за жилыми метрами.
Кошки мочатся со страху в рыхлую
Песочницу пустого живота
Упавшей напоказ под лёгким вывихом
Ноги и шейных позвонков путаны.
Сосед соседа тащит на себе домой –
Святой каннибализм, беседа за едой.
В зелёном платьице босая девица-
Холера ходит по разбитому стеклу
Надежд и гололедицы,
В груди пригрев червивый клуб.
В груди клубятся черви, испарения,
Производя икоту впечатлений,
Рвоту до опухших вен.
Благоухают алые поляны,
Ах.
Как пахуч цветущий anus!