То время, куда обращаем взгляд,
уже – не сейчас, уже много лет назад
было. Или будет после.
Но сейчас его нет. Значит, нет вовсе.
Не будем говорить о Гекторе и Андромахе,
о русском бунте, о вольнице и о плахе
иль об итоге любых дворцовых интриг.
То есть о том, что знаем из книг.
Впрочем, речь здесь пойдет о Книге,
из которой вышли тори и виги,
слоны и ослы, губернаторы Калифорнии,
русские цари и императоры Японии,
посылающие самураев на Перл с Харбором,
грузинские камикадзе, щелкающие затвором
автомата, купленного на границе с Абхазией,
китайцы, идущие в Европу из Азии
и рожающие при этом детей,
набирающие в дороге до четырех скоростей
(в том числе, задним ходом),
дети Израиля, управляющие заводом
по производству бумаги из нефти,
незнакомый нам человек, говорящий: «Взвесьте
мне кокаин с точностью до последнего грамма»,
наш друг-депутат, чья программа
написана в нотной тетради трелью звонка,
раздающегося раз в неделю издалека
или откуда-то свыше,
рыжий кот, сидящий на крыше
и ожидающий законного марта,
марафонец из Кении, который незадолго до старта
прячет под майку «Найк» сообщение
о том, что протодьякон Нерон принял решение
идти на второй срок,
семиклассник, выучивший урок
во время перемены презерватива,
официантка, предлагающая вместо аперитива
коктейль из «сучка», анекдота и сухой травы,
космонавты, что были мертвы
уже незадолго до взлета,
рядовой Йозеф Швейк (штабной вагон, одиннадцатая рота),
служивший в парашютно-небесных войсках,
читатель, находящий в стихах
клевету, опечатки, ошибки, длинноты.
И ты. К сожаленью, не знаю, кто ты.
***
Прежде чем приступить к нашей истории
позвольте слегка очертить территорию,
ставшую диспозицией вселенской битвы.
На этой земле кто-то творит молитвы,
кто-то прыгает через костер с шестом,
кто-то вслух говорит о том,
что другие боятся даже представить,
кто-то пытается все как прежде оставить.
Вот этот прохожий, к примеру,
мечтает снова стать пионером
и целовать знамя отряда, как губы невесты.
В общем, тут, как и везде, у каждого свое место.
***
В этих местах есть два населенных пункта.
В одном живет волхв, в белый саван укутан.
Каждый день он встает поутру,
чтобы заглянуть в конуру,
в которой прописан его добрый пес
по кличке Цербер. У пса холодный нос
и чуткие уши.
С их помощью он может слушать
горы (не заблудился ли кто в горах?).
Он сенбернар. На своих плечах
он вынес сотню заблудших ангелов,
за что награжден орденом святого Павлова,
основателя ордена академиков,
горнолыжников, дзюдоистов и прочих бездельников.
Когда кончаются запасы коньяка,
пес говорит: «Пока
не будем впадать в отчаяние
и предаваться печали
при виде всего, что совершается дома».
И он достает бутылку рома
из сундука непохороненного мертвеца –
известного всем отца
отца народов. Ангелы поют осанну всем псам
и устремляются в небеса.
А Цербер идет домой и слушает волхование
хозяина. В каждом слове – напоминание
о грядущем Спасителе Всея Руси.
И когда тот приходит, волхв говорит: «Спаси,
если хочешь, наш край в его смиренной красе.
Я понимаю, спасутся не все,
а лишь те, кто не ниже двенадцатого разряда.
Я понимаю, так надо.
Ведь твой бюджет не резиновый, хоть баррель нынче в цене.
Но когда будешь спасать, вспомни и обо мне.
Моя фамилия Добчинский. В Альпах лишился глаза.
Адрес: Лубянская площадь, 1. Стучать три раза».
Спаситель заносит данные в тетрадь,
при этом успевая нарисовать
на полях два портрета какой-то Наташи,
записать e-mail Петербурга и даже
придумать сюжет для романа Пелевина,
после чего уходит, шагая левою.
Город, где все это происходит,
уже давно известен в народе
как Вифлеем, побратим Арзамаса.
Таких городов на земле – великая масса.
***
Пункт номер два зовется Голгофой.
Он часто посещаем самим Саваофом,
народным комиссаром внутренних дел.
Видно, таков уж его удел –
приходить сюда каждое воскресение.
Именно в этом он находит спасение
от казенных забот, не дающих продыху.
Здесь его личный парк культуры и отдыха,
эдакие американские горки,
курсы шитья дел и показательной порки,
аттракцион «Веселый покойник» –
и все это в одной упаковке.
На этом месте покончил с собой его дальний родственник.
Дело было весной, или летом, или ранней осенью.
Но, скорее, летом,
так как все были раздеты,
то есть слишком обнажены
для осени или весны.
Он принял на душу страшный грех.
Как говорится, согрешил за всех.
На Голгофе он жил недолго.
И то – согласитесь, много ль толку
от жизни такой,
когда не пошевелить ни ногой, ни рукой
и даже не почесать под лопаткой…
В общем, жарко, скучно и гадко.
Звался этот несчастный Иваном Непомнящим-Родства.
Каждый день, проснувшись едва
он читал панихиду по прошлому.
За свою жизнь он сделал много хорошего:
убил процентщицу, сжег на костре Галилея,
изобрел динамит, мобильники и гонорею.
В какой-то период
он звался Кириллом
и продавал табак.
После тренировал народную команду «Спартак»,
разливал кагор под брендом «Моя семья»
(изготовитель: ООО «Михалков и сыновья»,
поставщик дворов всех императорских величеств).
Вино расходилось в огромных количествах.
Он любил стриптизершу Машу, но бросил ее с двумя детьми.
Так что теперь попробуй пойми,
за что его обожествляют люди.
Но все же так было, так есть и так будет
еще некоторое время.
И его народ – великое монгольское племя
апачей, снимающее скальпы с отцов и детей,
назовет его именем одну из областей,
лежащих вдоль по течению Леты.
Сейчас там идет карнавал, и звучат кастаньеты,
метрономом отсчитывая тяжесть последних минут.
Племя не понимает, что его уже ждут
эмиссары судьбы в холодных чеченских горах.
Конечно, кто-то чувствует безудержный страх,
но не знает его причины.
И говорит «не дождетесь» за пару секунд до кончины.
***
Когда Иван и Спаситель вышли на бой,
так и не разобравшись между собой,
кто более матери-истории ценен,
Петер Шлемиль лишился тени,
Шарль Бодлер полюбил лошадей,
Александр Куприн снял двух ****ей
в своем сериале,
Горький залег на дно и всплывет едва ли,
Островский занялся выплавкой стали
в Замоскворечье,
слово «война» стало фигурой речи
и персонажем романа Толстого.
Согласитесь, никто не ожидал такого
поворота событий.
Наступила эпоха открытий
сердечных тайн при помощи скальпеля.
Реконструированный ковчег сошел со стапеля,
но затонул в Баренцевом где-то.
Лишь билетер ДиКаприо до сих пор продает билеты
на столкновение айсберга с Боингом.
«На нашем шоу каждый сможет почувствовать себя покойником», –
гласит реклама.
Гибель простого зрителя – невеликая драма
в сравнении со смертью Ивана или Спасителя,
ведь их только двое на шесть миллиардов зрителей.
И хоть битва уже близка к завершенью,
счет пока остается ничейным.
Впрочем, любая победа – вопрос толкования.
Поэтому скажи гладиаторам «до свидания»,
выключи свет и укройся с головой.
И пусть все умрут – ты будешь живой.
***
Возвратись в Вифлеем
Поздней ночью и жди
Разрешенья проблем,
Что лежат впереди,
Трех сестер приласкай –
Ты приятен им всем.
Так исчезнет тоска…
В Вифлеем, в Вифлеем, в Вифлеем.
15 ноября 2003г.