Семь лет служивший за Рахиль
Глотнул чихирь и вышел
В ночь из шатра. Не спал ковыль,
И был ручей чуть слышен.
Я шёл по благостным камням,
Вдыхая дух овечий,
И тень ложилась на меня
Скитаний человечьих.
И стоя под горой Мирон,
Я замирал и слушал,
И в уши с четырёх сторон
Втекал напев пастуший,
И ощущавший эту связь
Заправским из явлений,
Читать пытался злую вязь
Арабских поселений.
Семь лет служивший за Рахиль,
Семь лет стада пасущий
Я не умел писать стихи,
Но хлеб имел насущный.
Семь лет служивший и ещё
Семь лет в царях овечьих,
Пастуший посох на плечо
Я положил навечно.
И в серокаменной Москве,
Где до зари поётся,
Игаль на бритой голове
Мне скрыть не удаётся,
И дремлют люди и скоты
Весь путь пастушьей речи,
И будь благословенна ты,
Земля моя овечья.