1. Вместо предисловия.
Любая личность рано или поздно приходит к конфликту с окружающими людьми. Бывает, это разрушительный всплеск-взрыв, бывает, легкое недопонимание или постоянное недовольство. А иногда это неизменное чувство чего-то иррационального, не такого, как ты сам.
Предположительно, общественное сознание формируется не из тысячи эго, а из тысячи фобий и антипатий. Это изначальное альтер-эго, альтер-сознание порою загоняет нас все глубже в клетку собственных мыслей, эмоций и псевдопринципов, а порою как будто говорит: "Все в порядке, эта смерть была необходима, а вот та - предсказуема". Такое положение вещей ну никак не может устраивать, но, тем не менее, кажется закономерным и необходимым. Люди тянутся друг к другу, и их эго не может терпеть одиночество и отсутствие восхищения. Так один почти никогда не может существовать без другого, но вот обычно этот другой никак не может без третьего, а третий - без четвертого, и вот уже мы видим особую, тесно сплоченную группу личностей, связанных прочными узами взаимного недоверия и злобы. Так рождается общество, так люди друг другу нужны.
2.
"Ходит дурачок по лесу,
Ищет дурачок глупее себя"
Е.Летов
Я всегда что-то полагал - иногда ясное, а иногда не очень. Иногда даже слишком неясное и, как говорят, сумбурное. А началось все тогда, когда эта осень впервые окутала меня серой пылью неудач и положила на плечо свою костлявую ладонь. Это было утро.
Я всегда что-то полагал по утрам. Так и вышло, и предположение оказалось неверным - таким фантастическим казался мир, наполненный странными красками каких-то неестественных радостей. Со стола капал пролитый чай, и мелкая живность пряталась по углам и вздрагивала от звука разлетающихся вдребезги капель. А еще в сером полу и грязных обоях, в падающих листьях за окном, в осенних ароматах и даже в лужице чая виделось мне что-то непонятное, ненастоящее.
Я всегда что-то полагаю, когда вижу вещи, не укладывающиеся в голове. Тогда я полагал, что сошел с ума. В комнате я был один, но в воздухе все еще чувствовалось твое присутствие, и хотелось улыбаться. Пришлось так и поступить, ведь редко бывает такое желание. А еще хотелось чего-нибудь спеть, или летать, или, скажем, выпрыгнуть в окно навстречу этим серым ветрам, но я не стал так делать, поскольку подобные желания бывают каждый день.
Люди всегда что-то полагают, когда видят, как я улыбаюсь. Той осенью они погалагали, что я идиот.
3.
Зато сегодня все идет не слишком гладко... Чтобы адекватно воспринимать происходящее, нужно успокоиться. И я буду спокоен.
На дворе меланхолия, а на небе - нечто, напоминающее о том, что было, и том, чего - нет. Когда серые струйки ветра пронзают серый свинец воздуха, они лишь чуть-чуть колышут мои серые волосы своими костлявыми пальцами. А с деревьев неподалеку медленно облетает истлевший покров, заметая следы прежних радостей. Скоро время придет.
Время забыться никогда не приходит поздно, более того - оно всегда приходит именно тогда, когда это нужно больше всего.
А проспект такой же свинцовый и неимоверно тяжелый, как окружающие его дома и безликие люди с резиновыми лицами - им нет дела до осеннего проспекта, а ему нет дела до них. Стоит ли отмечать, как этот город нависает над тобой, окидывает недоверчивым взглядом, и вот уже ты несешься в потоке машин, или едешь в трамвае, или даже стоишь и куришь, скучаешь, завидуешь...
А вот и поезд идет - подходите. Пересеките эту призрачную линию перрона, чтобы успеть. Быстрее, быстрее! Страшно смотреть на эти толпы вечно голодных, занятых, деловых, пустых, рациональных...
Вот и поезд идет - подходите.
Быстрее, быстрее!
Вдаль...
4.
"Слышишь, любезный земляк
Отныне
Песенки самому себе напевай"
Е.Летов
Скажите мне слово... Подарите мне песню... Здесь все слишком плоско, неестественно... Я как будто в чужой оболочке, и эта осень давит все сильнее и сильнее...
А волк несется по дороге к небу, и пронзительный вой раздирает сердце - здесь нет ни правых, ни виноватых, и никто не знает, чем осенние и зимние волки различаются. Но они точно понимают, что этот - именно осенний, и его серая плоть-оболочка окутывает листья под мягкими лапами, небо, и эту осень даже, и он бежит, бежит...
Ладонь по виску... И призрачные мысли. Все так же непоправимо, как и все прошедшее, уже сделанное, сказанное, и вот разгорается ненависть, злоба, бешенство; бессвязный рык разрывает глотку, и еще удар...
А волки ищут друг друга. Это особое место - поляна скорбей и полумыслей... Они смеются, и плачут, и воют - беззлобно, но обреченно - на желтый полумесяц вдали, в этом осеннем небе, и звезды отзываются в ответ. Они пришли убивать.
Бутылка рома и пара пустых - из-под пива. Это также бессмысленно, как кровь, стекающая по запястью. Она капает на старый паркет и разгорается на нем бликами пустоты...
Алые капли стекают по клыкам волка. Он не искал победы, и не добился ее. Он теперь сам себе хозяин. Вот только эта серая осень переплетается с серой волчьей шкурой, и небо - оно такое молчаливое, как если бы оно только что не выло на волков.
5.
"Сегодня" началось слишком странно. Начнем с того, что я все-таки проснулся вовремя. И даже на два часа раньше - ровно в пять. Я не совсем понимаю, истинно ли то, что я помню, но то, что я помню, определенно приятно. На улице был дождь, но я пока этого не заметил. Так или иначе, хотелось воды, ласки и переодеться. Было такое же серое утро, как обычно.
А еще мне можно было не торопясь умыться, причесаться и разбудить тебя. У меня даже оставалось время на пару сигарет и чашку мате... Дождь уже не медленно полз по серым улицам, он вовсю барабанил по стеклу. День был совсем обычным, но что-то просматривалось приятное во всем происходящем, даже в недопуске до занятий по английскому и в мокрых ботинках. Осень в разгаре.
Говорят, осень в разгаре, когда она окутывает деревья золотистой дымкой и заставляет ностальгировать о весне, но это не так. Я привык думать, что апогей этого прекрасного увядания - в серых каплях дождя на стекле, которые так и норовят выбить его, разнести в пыль, войти в твой мирок, чтобы сделать его уже целым Миром. Так порой душа стучится в клетку плоти, или как там говорят... Только не верю я во все это... Или все же "не верил"? Какая разница?
Занятия закончились, и я вышел в парк, дабы пройти до следующей остановки и почитать твою книгу. Дождь капал на страницы и ресницы, заползал под куртку - ему было холодно в этом осеннем парке, среди мертвых деревьев и пустых тропинок. Ты где-то там, а я где-то здесь сейчас...
Твоя книжка хорошая.
Я не злюсь, пока читаю ее.
А капли падают на строчки, и расплывается перед глазами серый парк...
6.
"Я ухожу"...
"Я оставляю тебя..."
Что это? Только слова?
Ничто не даст мне действовать открыто.
Ничто не даст мне действовать.
Если она ушла...
Почему?
Нан дэ?
Почему?
Пришло время проснуться.
Почему она ушла?
У меня было время понять. У нее было время почувствовать. Как песчинка в море, как единая волна, определяющая жизнь как таковую... Проснуться.
У меня не было сил, и, более того, я не мог больше творить.
Творить миры, обломки мыслей, сознания... Сомоосознания. Обеспечения. Определения. Проснуться. Этот сентябрь никогда не закончится. И это навалилось так глубоко - дальше мыслей, выше разума... Но нельзя ошибиться. А я ошибся.
Уже?
Более, чем.
Более, чем сознание. Осознание одиночества. Осознание обреченности. Понимание мысли.
Собственной мысли.
Я устал.
Зачем? Идеал далек от ошибок.
Я ошибся...
Идеал.
Кто ты?
Я - это я.
Как же мудры эти слова - слова открытого счастья...
Счастья?
Я не могу больше верить.
Если бы это было счастьем, я бы не стал больше ждать...
А счастье - это идеал.
А идеал - это отсутствие ошибки.
А я - ошибся.
Ошибки... Эти промахи...
Это прорези глаз, эти снежинки на ладонях...
Я не мог.
Я был идеалом.
Идеал - это тот, кто идеален.
Идеал - это стремление.
Идеал - это конец.
Идеал...
Я был лучшим, пока был с ней.
Потому, что был.
С ней не мог быть неидеальный мужчина...
Человек...
Существо...
О господи, как же больно...
Идеал не знает боли.
Как же страшно быть идеалом...
Приди...
Проснуться...
7.
Бывает, что не можешь ни встать, ни сказать слова без тени зависти, злобы, или чего-то там еще, присущего человеку. Я пытаюсь научиться анализировать.
Пускай тень этой внутренней борьбы и ложится на веки, но, так или иначе, она придает уверенности - в правоте, в величии, в ничтожности, в псевдомудрости... А эта осень скоро кончится.
И нет ни звонков телефона, ни писем, ни чая даже или сигарет... Листья падают на карниз и заслоняют солнце - как удивительно, ведь, казалось бы, они должны были опасть уже давно... Но с неба ниспадают золотые брызги, и этот дождь накрывает - с головой, целиком и полностью, словно стрелы, или чего там похуже... Странно думать чужими полумыслями, а полуфразами - тем паче... Осень умирает.
Смешно и немного грустно наблюдать смерть самой cмерти - природы, души, тщеславия... Моя осень соткана из скорбей и надежд, и это не красивые слова - я не люблю говорить красиво.
Кому-то - наблюдать за другими, за их делами и маленькими more, а кому-то - сидеть вот так, с сигаретой в руке и наблюдать падающие листья. Они обволакивают сознание какой-то призрачной пеленой, и вкрадываются - нет, врываются - в душу.
Скоро выпадет первый снег, и заметет все эти глупые рассуждения, вытолкнет из этих рамок, понесет по коридорам разума или сумасшествия, оно тебя закружит в яростном танце болей и радостей, это белое безумье... А между тем, первый снег обычно медленно и спокойно падает с небес на крыши, на лужи, подернувшиеся коркой льда, на щеки и на плечи... Но стоит ему вкрасться тебе в душу, и яростные порывы ветра несут холодный пух по твоим венам, и сердце разрывает неудержимой болью...
Зачем-то взвизжала сирена, и стайки воробьев поднялись в воздух, наполненный парами прошлого. Подернутые дымкой глаза никак не могут разомкнуться, и уже не понимаешь, зачем оно вообще тебе нужно. Как же хочется спать...
8.
А еще я некоторое время назад перестал различать реальность и сон. Я не знаю, было ли правдой какое-либо из моих воспоминаний, и утрачивается тонкая связь между нитями времени, между правдой и вымыслом.
Зачем-то блики солнечного света отразились от оконных стекол и разбежались дождем по пыльному полу. Было странно и немного неловко перед окружающей действительностью, так не похожей на меня, и даже плакать совсем расхотелось (если мне хотелось хоть когда-либо).
Весь мир - порождение внутреличностных конфликтов, и этот разлетевшийся вдребезги стакан - тоже. Я не уверен, что этому миру столько лет, сколько о нем говорят. Моей осени не больше суток, и так же молод мой мирок, этот неустойчивый процесс разрушения непонятных идеалов и странных псевдоистин. И я не хочу, чтобы мой мир пересекался с мирами чужими - так или иначе, с меня довольно этих упорядоченных проспектов и хваленых свобод, а в своем хаосе я так и останусь в неведении, оставляя некую призрачную возможность своего собственного, прекрасно-утонченного миропорядка.
Насколько я помню, вчера я прострелил себе висок, но и это не представляется мне стопроцентно вероятным. Действительно, осталось же мое мироощущение, эти солнечные блики на полу, и осколки стекла даже... Все слишком запутанно, и вот уже сознание улетает за пределы комнаты в серые коридоры внешнего мира, и мысль живет за пределами разума, и тело стремится вдаль...
Насколько мне показалось, из комнаты я слышал выстрел.
9.
Еще чуть-чуть сыграла на каких-то непонятных струнах подсознания осень, и понеслись потоки этих вечных полумыслей, сливаясь в одну заунывную мелодию с холодными ветрами в трубах. Мне кажется, я не напрасно ждал.
Зачем-то я затушил окурок, зачем-то даже бросил его на асфальт. Я люблю время от времени бродить один по ночным тротуарам... Это отнюдь не значит, что я люблю собственно просто бродить, или что я люблю ночь, или тротуары, или бесцельное шатание по улицам - мне просто время от времени хочется улыбнуться. Каждый раз, когда я прохожу строго по одному и тому же осенне-ночному маршруту, нарезая круги, этот сигаретный дым сливается с прозрачным светом фонарей и с глянцевым ночным небом, и в голубоватой дымке мне являются фигуры дивных зверей, и тихий напев дрожью проходит по всему телу - до кончиков волос. Тогда я вижу, что ждал я не зря, и все эти радости и неудачи не напрасны, а голос в голове возносится к этим звездам с новой силой.
Иногда мне кажется, что не в звездах дело, и не в фонарях, и не в сигаретах даже - как будто это счастье, и оно внутри, и оно клокочет, пытаясь вырваться на свободу, и смеется в моих губах, и поет эту странную, языческую, грозно-радостную песню, и счастья этого хоть отбавляй - только бы пойти и раздать людям...
Только вот это песня для меня одного...
Для нас с тобой...
Осень...
10. Вместо послесловия.
Это довольно странно - прогулки по метафизическим трактам, упоение собственной несостоятельностью и обреченностью - вроде нездорового, природного, мазохизма. Утро.
А в целом, как же иначе? Какие-то слова над ухом, - они расслабляют и раскрепощают сознание, которое, в сущности, уже не имеет смысла, да и не существует вовсе. И еще остается вопрос, существовало ли когда-либо. Вообще, люди говорят и делают довольно странные вещи - сложно их понять, не хочу я понимать их. А в моменты проблесков сознания буду, пожалуй, пересекаться и вступать в контакты. Это также не имеет смысла, но должно же хоть что-то связывать мое эго и гигантское эго социума... А тем временем пелена с ресниц спадает, и солнце восходит все выше в дыму выхлопных труб.
Прогулки по этим невидимым (неведомым?) тропкам и приводят к этому странному чувству - будто бы ты пришел туда, с чего все начиналось, и тогда путается несуществующее сознание, и реальность вихрями кружит вокруг смятенного разума. А эго становится каким-то всеобъемлюще губительным, и это закономерно.
Не так постыдно чувствовать усталость, но постыдно замечать ее - и преклонение, и непреклонность ведут к единственно верному концу, и каждый из нас в глубине души это знает. Души, кстати, тоже не существует, вероятно. Аминь.
© ZoomKnight. Oct 06 – Nov 08 2008