Холодный свет не терпит суеты,
зима по стёклам тычет мелкой кистью...
И покрывают белые цветы
под старой липой сморщенные листья.
Который день окошко – словно сталь,
который год слова все неизменны,
все – вне меня: то мрамор, то хрусталь,
то Афродита, вставшая из пены.
Зима, зима... Метели и уют.
Свет лампы на страницах старой книги.
За дверью – белый праздничный салют,
позёмки, что шныряют как интриги,
и фонари, что смотрят по ночам
бесстыжими глазами попрошаек,
и город, что таит под белой шалью
свою непроходящую печаль…