Моя неяда плачет у засохшего ручья,
Пытаясь вновь сточить все камни.
Она не знает грубой остроты меча.
Ей непонятны рисовые плавни.
Она, умытая дождём, смеясь,
Роняет слёзы без хлоридов.
Пустыни сухой лишь боясь,
Она ныряет в рек изгибы.
И растворяясь в полной рыб воде,
Неся в себе их молчаливость,
Она стремиться к темноте,
Что прячется на дне заливов.