Да не сочтите вы меня
За циника, певцы эфира,
Заветы пращуров храня,
За правду погибает лира.
Во время оно и теперь
Зовет поэтов нас плеяда,
Как в сень божественного сада,
В любви распахнутую дверь.
Я чтил еще поэтов древних,
Воспевших в трепетных строфах
Богинь сиянье в небесах,
Но женщин полюбить наземных?!
Найдется ль что-нибудь глупее,
От чувства иль стыда зардев,
То возгорясь, то охладев,
Петь гимны сельской Дульцинее.
Иль влазить к сонной госпоже
В окно, полнясь любовным вздором,
И вниз сверзнуться в неглиже,
Когда вернется муж с дозором.
Ужели нет других затей,
Как на колени взгромоздившись,
Изрядным штофом ободрившись,
Пленять гостиничных цирцей.
По мненью судей умудренных,
А не птенцов неоперенных,
Любовь – бездарный чародей,
Продукт брожения страстей.
Вы Шопенгауэра возьмите,
Советам мудрости внемлите,
Помогут Фрейд и Вейнингер
Любовных вывести химер.
Нытье любви наскучит вскоре,
Чредой то радостей, то горя
Нетрудно сердце утомить,
Пыл самый страстный охладить.
Любовь вы как не берегите,
В расставленную ловко сеть,
В неволи обратятся клеть
Ее натянутые нити.
Любовь – коварная пучина,
Вдохнув удушливый дурман,
Порою даже сильный мира,
Забудет судьбы отчих стран.
Антоний Марк благословенный,
Покрыв позором грозный меч,
Змеей египетской прельщенный,
Оставил роковую сеч.
Иль вот властитель Иудеи
По злому словно колдовству,
Плененный танцем Саломеи,
Усек Крестителя главу.
Я не на шутку развернулся,
Пожалуй даже перегнул,
Давно ли сам я поперхнулся,
Когда любви нектар глотнул.
Любить конечно можно в меру,
Но не престало дорожить
Ее предметом, кавалеру
Себя достойно лишь любить.
И пролистнув любви страницы,
И научась любовь крутить,
Иной не дайте чаровнице
Себя бездарно окрутить.