Лея Гольдберг. Прибытие, 1935

               



                Высокие жерди на городских крышах
                казались мачтами колумбовых кораблей.
                Каждый вОрон, каркая с верхушки
                предрекал нам ненастоящую пристань.

                Свои рюкзаки и мешки пассажиры
                тащили по уличкам, останавливаясь, сворачивая.
                и язык далёкого края исхода
                вошёл в жаркие дни хамсина
                как ножа холодное остриё.

                Сумеет ли знойный воздух этого города
                поддержать столько снов нашего детства,
                дать пищу потерянной любви,
                которую от себя мы отодрали на время,
                но ведь не навсегда!

                Образы прошлого возникают как на негативе -
                белое вместо чёрного, тени вместо света:
                чистые зимние ночи, дождливые летние ночи,
                мглистые утра больших городов -
                всё это стало заморским.

                Шаги за тобою стучат, и звучат в такт
                с маршами и барабанами приближающихся войск.
                Но обернись, и глаза тебя не обманут:
                здесь в этом море тихо, скромно плывёт
                костёл твоего местечка.