Часть первая.
(Опубликовано в журнале: «Отечественные записки» 2003, №1 ПРАЗДНИКИ !)
«Статус Нового года в современной системе российских праздников совершенно уникален. В многочисленных интервью с известными людьми, публикуемых в предновогодних СМИ, Новый год именуется любимым праздником. Те же результаты, очевидно, может дать и массовый социологический опрос. «Праздничность» Нового года в российском менталитете не подвергается никакому сомнению, Новый год — единственный праздник, который празднуют все; он беспроблемен по сравнению с другими праздниками. Новый год признается, по крайней мере открыто не отрицается, всеми конфессиями. Новый год благополучно пережил почти всех своих собратьев по советской праздничной системе, может быть, за исключением Восьмого марта, репутация которого всегда была небезупречна. Новый год и в советское время был самым неофициальным из всех официально признанных праздников[1], что, кстати, позволило сохранить до сих пор праздничную топику советской эпохи в его составе... ». («Отечественные записки» 2003, №1 ПРАЗДНИКИ!»)
...Попробую очертить ритуальную модель современного Нового года. Все прекрасно знают на собственном опыте, что Новый год начинается задолго до Нового года. Фразы типа «Скоро Новый год» мы говорим уже с середины ноября. Приблизительно за три-две недели мы начинаем старательно спрашивать друзей, знакомых, даже сослуживцев — где, с кем и как они собираются встречать Новый год. Эти опросы только в малой степени имеют практическое значение — решить, где праздновать самому; скорее им свойственен некий ритуальный смысл (какой?), тем более что подобные вопросы мы задаем совершенно автоматически. На фоне этого формирующегося знания о праздновании Нового года мы задумываемся и о своем празднике. Чаще всего для взрослого человека решение этого вопроса содержится в его многолетнем опыте празднования (новогодние компании складываются годами[4]), но, кажется, особой ценностью обладает это новогоднее перебирание возможностей: а что если поехать в деревню; встретить Новый год за городом; пойти в ресторан; пойти в гости туда, куда не ходили; пригласить в гости тех, кого не приглашали; или вообще наоборот — встретить Новый год дома, чего раньше никогда не делали, и т. д. Это перебирание возможностей, между прочим, может продолжаться вплоть до 31 декабря и, кажется, обретает качество обязательности». («Отечественные записки» 2003, №1 ПРАЗДНИКИ!»)
...Ближе к Новому году начинается обсуждение новогоднего стола, т. е. перебирание гастрономических возможностей; в советскую эпоху оно было связано не только с проблемой выбора, но и с проблемой доставания дефицита. Только покупка шампанского превращалась в почти обрядовое действо — с «выстаиванием» очередей, с подключением друзей и даже с выпивкой по поводу совершившейся покупки. И опять же — коллекционируются рецепты, обсуждаются разные кулинарные изыски, принимается коллективное решение отказаться от стандартных салатов — в результате на новогоднем столе появляются с ритуальной неизбежностью салат «Оливье», селедка «под шубой» и т. д.[5] ». («Отечественные записки» 2003, №1 ПРАЗДНИКИ!»)
Вообще кажется, что подготовка к Новому году чуть ли не важнее самого праздника. Смысл новогодней елки в большей степени заключается не в ее присутствии в доме как праздничного символа, а в процессе ее покупки и украшения: выбор елочного базара; стояние в очереди; долгий выбор самой елки (елка должна выбираться долго, надо перебрать весь елочный завал, чтобы вернуться к первой елочке, которая сразу привлекла внимание); покупка елочных игрушек, доставание старых игрушек (часто сопровождающееся историко-семейными комментариями по поводу особо древних или любимых) и т. д. Красноречиво выглядит и временной план «елочного бытия»: елка обычно покупается задолго до Нового года, лежит на балконе, долго устанавливается и украшается (если сюда присовокупить покупку игрушек, гирлянд и само существование вопроса: «а не пора ли поставить елку?») — и может быть выброшенной уже 1 января. В этом контексте вполне закономерно романтическое осмысление «елочной» коллизии в песне Булата Окуджавы: «И в суете тебя сняли с креста, и воскресенья не будет»[6] ». («Отечественные записки» 2003, №1 ПРАЗДНИКИ!»)
В целом эти обряды подготовки к Новому году сформировались в советскую эпоху. Так, например, в романе Веры Пановой «Времена года» (1953), начинающемся и заканчивающемся празднованием Нового года, обстоятельно представлена предновогодняя топика: «Милый сердцу обычай — встреча Нового года. Население города Энска готовилось к этой встрече целый месяц. Громадный был спрос на елочные украшения...»[8] Кульминация предновогоднего «Нового года» — день 31 декабря. В этот день перебирание возможностей должно остановиться: новогодняя компания определена; все продукты и напитки куплены; елка украшена; подарки заготовлены; открытки отосланы, и т. д. Хорошо известно, что многие это делают в последний день, Вера Панова в своем романе добродушно подсмеивается над ними; судя по всему, по неписаным новогодним правилам советской эпохи все это должно быть сделано заранее: «Многие в последний час вспомнили, что забыли купить такие-то закуски и такие-то подарки, и кинулись исправлять свой промах»; «И кто-то, вспотевший и задыхающийся, бегает из магазина в магазин, ища фаршированный перец, как будто от этого перца зависит его жизнь»; «И какой-то чудак в франтовской велюровой шляпе тащит на плече длинную облезлую елку <...> Прохожие взглядывают на чудака с иронией...»[9] («Отечественные записки» 2003, №1 ПРАЗДНИКИ!»)
«Предощущение Нового года поддерживается и целым рядом массовых представлений, восходящих к традиционной инициальной магии (магии начала): «Как Новый год проведешь, таким он и будет»[11]; «С кем Новый год проведешь, с тем и весь год проведешь» (отсюда предписание: «Новый год надо встречать в семье») и т. д. К этим представлениям примыкает непреложный императив — праздновать Новый год. Величайшая редкость — человек, отказавшийся праздновать и улегшийся спать; у окружающих он должен вызывать сожаление и тревогу, ибо этим поступком притягивает к себе несчастье. Интересно, что Вера Панова, изображая канун Нового года и перечисляя тех, кто находится на своем трудовом посту в новогоднюю ночь (излюбленный мотив советской публицистики), тем не менее делает красноречивое добавление к описанию работы типографии: «И там же в типографии, в верстальном, на двух столах женщины из фабзавкома стелют скатерти и расставляют тарелки с бутербродами и стаканы для пива, чтобы в полночь наборщики, метранпажи и печатники, оторвавшись от работы, тоже чокнулись и поздравили друг друга»[12]. Еще один императив в отношении Нового года хорошо сформулировал бюрократ Огурцов (артист И. В. Ильинский) в фильме «Карнавальная ночь» (1956): «Товарищи, есть установка весело встретить Новый год». Фраза значима не только с точки зрения советского администрирования Нового года, но отражает и общие новогодние чаяния. Количество ритуальных предписаний и табу в последнее время резко увеличилось в связи с популярностью восточных календарей: есть надо то-то, одевать надо одежду такого-то цвета и т. д.[13] ». («Отечественные записки» 2003, №1 ПРАЗДНИКИ!»)
Ритуальность ярче всего видна в экспозиционной части праздника, которая отчетливо структурирована в «проводах» старого года (здесь обрядово обязательна крепость напитков), в ожидании боя курантов и в самом моменте наступления Нового года. Далее продолжается новогоднее застолье, собственно говоря, мало чем отличающееся от других праздничных застолий. Отличие можно обнаружить скорее в степенях проявления праздничных смыслов, нежели в их новогодней специфичности. Мой коллега и друг М. С. Шулепов, которого я попросил поразмышлять о Новом годе, предложил такое толкование новогодней выпивки: «Как ты вгостях выпиваешь: выпить ли еще стопочку или уже поехать домой? В новогоднюю ночь можно выпивать сколько влезет... неограниченно, бесконечно… Тебя может завести куда угодно, нет никакой картины будущего...» Следует заметить, что эта неограниченность в принципе обладает дозволенностью, даже жены в новогоднюю ночь в основном поддаются ритуальным императивам и позволяют мужьям выпивать «без оглядки». Кажется, в Новый год, согласно каким-то глубинным установкам, все-таки необходимо напиться; часто «развязываются» даже завязавшие в старом году. Об императиве новогоднего пира говорит и Вера Панова: «Скоро попируем. Кто и не пьет — в эту ночь обязательно выпьет»[14]. После встречи Нового года друзья, знакомые и сослуживцы обычно задают друг другу ритуальный по своей обязательности вопрос: «Как встретили Новый год?» Интересно, что ответ типа «Спокойно, в кругу семьи...» самими отвечающими подается как-то извинительно, как нечто нарушающее некую норму празднования Нового года; иногда следует добавление: «Ты знаешь, даже и не напился...» («Отечественные записки» 2003, №1 ПРАЗДНИКИ!»)
«В новогоднюю ночь больше, чем в обычном застолье (для других советских праздников — тоже норма), смотрят телевизор, это уже кажется ритуально предписанным. Интересно, что в советское время новогоднее предощущение поддерживалось и даже продолжалось телевизионной практикой. Так, люди, севшие смотреть «Голубой огонек», были в напряженном ожидании: будет ли Алла Пугачева; сколько появится сатириков и т. д.[15] В новогоднюю ночь принято выходить на улицу и сливаться в праздничном порыве с толпой[16]. Наверно, эти «выходы», как и обычай передвигаться в течение ночи от компании к компании, являются специфически новогодними формами, обусловленными представлениями об общенародности праздника. Кроме того, Новый год — чуть ли не единственный праздник, когда желание танцевать возникает даже в собственной домашней обстановке. Характерна и повышенная готовность к флирту, даже невинному». («Отечественные записки» 2003, №1 ПРАЗДНИКИ!»)
На фоне «обеспесенности» наших праздников, в новогоднюю ночь народ поет. Можно описать всенародное песенное знание, просто прогуливаясь по улицам и слушая, что доносится из окон или со всех сторон. При всем разнообразии застольных репертуаров, обусловленном множеством социальных и культурных факторов, в них все-таки есть некий общий пласт и просматривается некая общая для всех новогодних застолий коллизия. Собственно, она не является только новогодней и может возникнуть в любой другой застольной ситуации, но все-таки скорее в Новый год. Позволю себе остановиться на этой коллизии, в которой, на мой взгляд, проявляются некие общие закономерности ритуальной стратегии современного российского человека.» («Отечественные записки» 2003, №1 ПРАЗДНИКИ!»)
«Но более-менее ясная функциональность исполнения народных песен во время застолья все-таки не объясняет пока того факта, почему они не поются, да и не помнятся до конца. Первое напрашивающееся объяснение: если описывать современную культурную ситуацию, то должно признать, что мы вообще стали петь меньше и наши застолья иногда проходят без какого-либо пения. Соответственно, и песни интенсивно забываются. В целом, очевидно, с этим фактором нужно считаться. Во-вторых, можно сослаться на общие механизмы запоминания. Так, ведь и классические тексты русской поэзии содержатся в нашей памяти чаще всего в форме одной-двух первых строк или же одного четверостишия. Оба объяснения вполне актуальны в нашем случае, но вряд ли исчерпывающи. В современном песенном быту отнюдь не все тексты подвергаются подобному «усечению». Речь идет в данном случае именно об исполнении (причем коллективном). Так, песни, выполняющие функцию социальной (и субкультурной) идентификации, обычно поются полностью, а если не вспоминаются целиком, то просто и не исполняются. Таким образом бытуют песни Булата Окуджавы и других бардов в интеллигентской среде поколений 1960-х — начала 1980 годов. Еще ярче эта закономерность проявляется в песенных репертуарах замкнутых социальных групп: экспедиции[20], туристические сообщества, студенческая группа, круг старых друзей и т. д.» («Отечественные записки» 2003, №1 ПРАЗДНИКИ!»)
Гипотетический «застольный минимум» выглядит, на мой взгляд, так[21]:
1) «Из-за острова на стрежень...». Источник: Д. Садовников, «Песня».
2) «Степь да степь кругом…». Источник: И. З. Суриков, «В степи».
3) «По Дону гуляет казак молодой». Источник: Д. Ознобишин, «Чудная бандура».
4) «По диким степям Забайкалья» («Бродяга»). Неизвестный автор.
5) «Ой, мороз, мороз...»
6) «Рябина» («Что стоишь, качаясь...»). Источник: стихотворение И. З. Сурикова.
7) «Мой костер в тумане светит...». Источник: Я. П. Полонский, «Песня цыганки».
8) «Хаз-Булат удалой». Источник: А. Аммосов, «Элегия».
9) «Шумел камыш...»
10) «На Муромской дорожке...»[22]. («Отечественные записки» 2003, №1 ПРАЗДНИКИ!»)
[1] Именно о невозможности идеологизации Нового года снят фильм «Карнавальная ночь» (1956).
Литература. «Отечественные записки» 2003, №1 ПРАЗДНИКИ!» Автор Олег Николаев.
_______________________________________________
Часть вторая.
Лучшие статьи недели:
27 декабря 2008
Какие загадывать желания на Новый год?
27 декабря 2008
Как сделать необычные украшения для новогодней елки своими руками?
26 декабря 2008
Как украсить новогодний стол?
Как отразятся финансовые неурядицы на праздновании Нового года? ...
www.mk.ru План подготовки к Новому году
Как, где и в чем встречать Новый год. Идеи, подарки, конкурсы, рецепты
www.wmj.ru Реклама на Бегуне Стать партнером
Трансляции
LiveInternet LiveJournal
Свежий выпуск. 30 декабря 2008. Статья дня. Новый год – праздник желудка. А надо ли?
У Елизаветы Ауэрбах есть замечательная новогодняя юмореска с коронной фразой: «И тут они должны съесть всё, что на неделю заготовили!» Знакомо, не...
Подкаст дня: Какова история новогодней открытки?
Как приготовить к новогоднему столу оригинальные безалкогольные напитки?
О чем говорят подарки? Часть 2
Что тебе подарить, человек мой дорогой? Новогодние подарки!
Как справляется с новогодними хлопотами финский Дедушка Мороз?
Как убить время и успокоить нервы?
Этикет в большой семье: как избегать конфликтов в праздники?
___________________________________________
Весь выпуск
Какова история новогодней елки?
Автор Татьяна Арбенина
Ели или пихты, рождественские или новогодние – это самый замечательный и непременный атрибут праздника, его настроение и душа!
Конечно, классическая новогодняя елка – это живое дерево с длинными лапами, густо утыканными иголками. Когда такую ель вносят в дом с мороза, она постепенно оттаивает в тепле, и через некоторое время в дом приходит запах праздника – запах смолы и иголок, запах белого морозного снега и новогодних чудес.
Традиция украшения деревьев к празднику существовала в мире со времен Древнего Египта. Египтяне, правда, за неимением елей украшали пальмы. Но у нас пальмы не растут, да и лиственные деревья зимой выглядят некрасиво. Новый год и Рождество – зимние праздники, а какие же деревья, как не хвойные, можно назвать символом зимы?
В древние времена многие народы отмечали праздники в период с 25 декабря примерно до 7 января. Яркий пример: день зимнего солнцестояния. В этот день разные народы воздавали хвалу своим богам: египтяне – Осирису, вавилоняне – Таммузу и т.п. Римляне праздновали день победы Сатурна над зимой и дарили друг другу подарки. Римская церковь, безусловно, не одобряла празднования этого языческого праздника, и примерно в 10 веке было принято решение заменить Сатурналии днем рождения Христа.
У степных народов (тюрков, монголов) был распространен культ Тенгри, который оказал большое влияние на Киевскую Русь. Самым главным праздником последователей культа считалось Богоявление – в этот день (25 декабря) Человек-Небо Тенгри-хан выходит в мир. В этот день люди приносили в дом елки. Впрочем, обычай ставить в домах ель был и у германских народов: вечнозеленая красавица почиталась ими как символ плодородия и вечной жизни. 24 декабря по западной традиции отмечается день Адама и Евы, а украшенная ель отождествляется с Райским деревом.
Но, в общем-то, нельзя однозначно сказать, языческие ли праздники повлияли на христианские, или же произошло наоборот. Вспомним, например, святого Николая, который помогал всем людям и даже дарил подарки. Искажение голландской транскрипции в его имени образовало новое имя всем известного персонажа, Санта Клауса.
В Россию новогодние обычаи привез Петр I. По его указу было велено: «По знатным и проезжим улицам у ворот и домов учинить некоторые украшения из древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых, чинить стрельбу из небольших пушек и ружей, пускать ракеты и зажигать огни. А людям скудным каждому хотя бы по древу или ветке на вороты поставить».
Сначала это нововведение получило не слишком широкое распространение (как и почти все смелые реформы Петра), но позже русским людям полюбилось ставить у себя елку на Рождество. После Октябрьской революции 1917 года многие «поповские» обычаи оказались не в почете. Но через некоторое время ель вновь обрела популярность, а в 1949 году 1 января стал нерабочим днем!
Конец декабря, безусловно, очень волшебный и праздничный – в это время праздники отмечают практически у всех народов и во всех странах. Кто-то празднует Рождество, кто-то – Новый год, а кто-то – День зимнего солнцестояния. За века традиции и обычаи празднования накладывались друг на друга и переплетались, так что сейчас уже нельзя однозначно сказать, что, допустим, вот тот обычай – исконно русский, а тот пришел к нам от римского народа.
Где бы ни родилась традиция ставить хвойное дерево, вряд ли она плоха. Ели или пихты, рождественские или новогодние – это самый замечательный и непременный атрибут праздника, его настроение и душа! Кому-то дарит подарки на Рождество Санта Клаус, приезжая из Лапландии на оленях, а к кому-то на тройке лошадей приезжает Дед Мороз, но этот обычай объединяет многие страны.
Автор Татьяна Арбенина.
__________________________________________
Часть третья.
Клубочек.
Главная. Стихи, Проза, Музыка, Фото, Живопись, Конкурсы. Клубочек в лицах Кафедра Велесова свирель Главная - Проза - Сергей Путин - Новогодоведение!
Сергей Путин
Новогодоведение
Новый год, Новый год – праздник, который всегда с нами, любимый каждым едва ли не больше собственного дня рождения и 4 ноября. Праздник, пахнущий хвоей и мандаринами, припорошенный свежим, пушистым и плавным снегом; праздник красных носов, ледяных горок и оленей на дорогах; наконец, праздник салата оливье, особенно вкусного именно в волшебную новогоднюю ночь… Но что мы знаем об истории этого замечательного праздника? Уверен, что практически ничего. А от этого и праздник-непраздник, а просто данность. Желая исправить эту несправедливость (накануне торжественного события хочется вспомнить поговорку – любишь кататься, люби и саночки возить) – предлагаю вам, любезные моему сердцу читатели, слегка углубиться в историю и узнать интересные и полезные факты о праздновании Нового года.
Необходимость наступления Нового года, равно как и причину для такого наступления придумали люди, живущие в долг, должники. Предполагалось, что с наступлением Нового года все негативное (включая проценты) оставалось в прошлом, уходящем году и наступление Нового года знаменовало собой прекращение всех денежных обязательств (включая просроченные) – приходит к тебе кредитор за деньгами, а тут – хоп! – и новый год, извините, претензии не принимаются. Идея должников была с восторгом принята уставшими бухгалтерами, так и норовящими свести баланс и «закрыть год». Постепенно эпидемия Нового года захлестнула весь мир. Правда, совести ради, следует признать, что в те далекие времена Новый год не был красным днем календаря, а существовал скорее как некий технический момент, граница, рубеж, и отмечался лишь боем часов на площади.
Встреча же Нового года, как праздника оранжевых мандаринов и зеленых елок, уходит своими корнями в Белоруссию, что в наши дни находит отражение в государственном флаге этой державы. Некоторые newyear-теоретики предполагают, что идея Нового года более полно и точно отражена во флаге Ирландии, поскольку присутствие там, помимо зеленого и оранжевого, дополнительно, белого цвета – символизирует снег и подчеркивает торжественность события. Однако путешественники, побывавшие в этой малоизученной стране, установили, что никакого Нового там нет, а есть лишь банальное Рождество.
Поэтому в научном мире все же принято считать, что у Нового года корни Белорусские. Впрочем, корни эти уходят не слишком глубоко (при проверке обнаружилось, что приблизительно на такую же глубину, на какую уходят клубни картофеля), следовательно не стоит считать Новый год исключительно белорусским изобретением. К слову сказать, именно картофелина долгое время была главным символом Нового года. Средней величины картофелина, стоящая посреди праздничного Новогоднего стола имела столь удручающий вид, что нередко являлась причиной горьких слез маленьких детей и слабонервных женщин. Постепенно традиционная картофелина стала исчезать с праздничных столов, поскольку далеко не в каждой семье к середине зимы оставались запасы этого корнеплода и не все празднующие на следующий день могли выговорить сложное название Новогоднего символа.
Окончательно, как символ Нового года картофелина исчезла в 20-е годы 20-го века, поскольку, украшенная сверху звездой, чрезвычайно напоминала бойца-буденовца (а некоторые злые языки утверждали, что и самогО легендарного комдива – товарища Котовского), что подрывало престиж и репутацию Красной армии и ставило под сомнение адекватность Советской власти. Вскоре символом Нового года становится елка, как дерево, наиболее часто упоминающееся при подготовке к празднованию. В настоящее время известны такие обороты, которые помогли елке стать незыблемым символом смены года: «Елки-палки!», «Елки-зеленые!» и «Ё-моё».
Празднование Нового года на Руси имеет такую же сложную судьбу, как и сама ее история. Довольно продолжительное время Новый год на Руси отмечали 1 сентября. По-традиции в этот день взрослые наряжали своих детей в костюмы школьников, надевали на них ранцы, давали им в руки длинные гладиолусы и отправляли в школу, а сами тем временем успевали отметить Новый год и забрать себе все принесенные Дедом Морозом подарки. Конец такой несправедливости положили знаменитые Детские бунты, прокатившиеся по всей Руси, от Смоленска до Сибири, во второй половине 17-го века. Поражение взрослых было предрешено – недальновидные славяне имели привычку заводить большое количество детей, поэтому во время бунтов, детская армия более чем в пять раз превосходила по численности армию взрослых. Силы были явно не равны, тем более что дети использовали изощренные методы ведения сражений (включая плачь, покладистое поведение, очаровательные улыбки) и проявили себя как отменные манипуляторы. В декабре 1699 года, доведенные до крайности, взрослые были вынуждены капитулировать и подписать предложенный им (пусть и не без грамматических ошибок) мирный договор. Отныне Новый год стал отмечаться в ночь с 31-го декабря на 1-е января, в дни школьных каникул. Празднование Нового года именно ночью давало детям безоговорочное право единожды в году не ложиться спать в условленное время.
Достаточно интересные факты о праздновании Нового года открывает нам Петровская эпоха. В Государственных архивах обнаружен указ государя от 1 апреля 1705 года о переносе празднования Нового года на первое апреля. Законопослушные россияне восприняли такое нововведение покорно, пусть и не без некоторой сумятицы. Вместо традиционных снежинок вскоре научились вырезать из бумаги подснежники, вместо привычной ваты – подливать под наряженную елку немного воды, изображая последствия капели... Однако, как раскрылось по прошествии пяти лет – первое апреля – это День смеха, день веселья и розыгрышей, а никакой не Новый год, а Новый год как был 1-го января так и остался, а праздновал его по правилам один лишь Петр Первый. Так великий император разыграл всю Россию.
В 18-19 веке люди творчества всегда с радость и нетерпением ожидали приходы зимних праздников. Поэты, композиторы, живописцы в Новогодние дни, при подобающей сноровке, имели неплохие возможности для заработка: государевы приемы, корпоративные балы, званные ужины, семейные вечеринки – ни одно мероприятие не обходилось без чтения стихов или прослушивания увертюр. Наиболее востребованы были поэты: Пушкин, Лермонтов, Державин, Батюшков и многие другие. Множество заказов, плотная работа, а также творческий подъем, вызванный похмельным синдромом – могли обеспечить автора темами и строками для новых стихотворений на целый год вперед. Исключительно благодаря Новому году мы имеем изрядное количество прекрасных образчиков классической поэзии. Впрочем, и сами авторы не скрывают своего восторженного отношения к новогодним тожествам, зачастую посвящая им строки. Мы помним строки Лермонтова о Новом годе: «… как много в этом звуке для сердца русского сплелось, как много в нем отозвалось…». И, конечно же, знаменитое Пушкинское, посвященное первому январскому полудню:
Мороз и солнце, день чудесный,
Еще ты дремлешь, друг прелестный,
Пора, красавица, проснись…
В наши дни Новый год принято праздновать, справлять, отмечать и встречать. Эти, казалось бы, синонимичные действия имеют все же разную природу, а точнее демонстрируют процесс в разных плоскостях. Праздновать наступление Нового года принято большим застольем, бокалом шампанского (которое сейчас, против нашего обыкновения, следует называть – игристым вином), в котором плавают разноцветные конфетти и загаданные желания, а также сожжением чучела предновогодней пробки в натуральную величину. Справление же Нового года имеет в своей основе физиологические особенности человека, наравне со справлением прочих естественных потребностей. Получается, что сам нормально работающий человеческий организм единожды в год попросту требует справления Нового года. Отмечают Новый год все и везде: красными днями в календаре, записями в ежедневниках, разноцветными гирляндами по периметру здания или комнаты, яркими бенгальскими огнями, громкими звуковыми эффектами (хлопушки, петарды). Цель – взять пока еще дикий и неприрученный Новый год кольцом, и не дать ему сбежать до окончания праздника. А встречают Новый год всегда с распростертыми объятиями, с радостью и в кругу близких людей, что прочем не мешает в дальнейшем загнать этот Новый год в то самое сверкающе-грохочущее кольцо и вдоволь поглумиться над ним.
А еще у нас, в России есть замечательная традиция – праздновать старый Новый год. Как ни силься объяснить заморскому гостю, что же это за праздник – не выйдет ничего путного, потому что это праздник исконно наш, российский, – и нечего тут объяснять вовсе. Празднуется 13-го января, потому как приурочен к получению (или полной растрате) тринадцатой зарплаты.
PS Вот, вкратце, и все. Хотелось бы поздравить всех моих друзей, читателей с наступающим (главное – чтобы не на пятки) Новым годом и Рождеством! Пожелать свершения желаний, здоровья, счастья и любви… В общем - С Новым годом! А уж праздновать его, справлять, встречать или отмечать – решайте сами.
Тематика: праздничное, поздравительное, юмористическое.
Автор. Сергей Путин, 2008