Диковатый привой.
Голубая равнина.
Есть небесная глина
над моей головой.
Там растёт синева
из гончарного круга.
В снежном вихре испуга –
белый иней, трава.
Так же пальцы снуют
над ребром человечьим.
Загорелые плечи.
Потемневший сосуд.
Тот же самый гончар
обжигает и дует.
Сонный ветер целует
новослепленный шар.
Тот же самый божок
покрывается лаком,
и питается мраком
золотой петушок.
Люди сходят в снега
по ступенькам с вершины.
Их из хлеба и глины
сотворила рука.
И не ведомо им,
что в пустоты их тела
то ли птичка влетела,
то ли смерть, то ли дым.