* * *
Здравствуй, Белая Калитва!
Я готов соскочить с подножки,
На заре, увидав едва,
Как река мельтешит в окошке.
По полям я бежать готов
В те года, оставляя в детстве
Этот поезд: Саратов-Ростов –
Торжество моих поздних бедствий...
Вот опять мне семнадцать лет.
Я иду по дороги с дачи,
Пышных роз кровяной букет,
А в подъезде – девчонка плачет.
Только юность рыдает так
Неутешно, когда ей больно.
«Подойди. Успокой, чудак!» -
Сердце стонет невольно.
«Вытри, дурочка, слёзы ты.» -
В мыслях думаю затаённо.
И протягиваю цветы, -
Смотрит радостно-удивлённо: ...?
- За твою красоту и цвет!
Что сначала не ценим сами,
За неполных шестнадцать лет –
Весь твой путь устелю цветами!
ТРОПИЧЕСКАЯ НОЧЬ
Н. П.
Над океаном ночь спустилась.
Старпом счисление ведёт.
Об острый штевень зыбь разбилась –
То «Орион» прибавил ход.
Мерцает свет из глубины,
И лаг накручивает мили...
А мы с тобою у весны
Один лишь только вечер были.
ЧЕРЁМУХОВЫЙ МАЙ
Брошусь под черёмуху
И раскину руки:
- Молодого олуха,
Сказка, убаюкай!
Бултыхнусь в сугробище
Белого кипения,
Задохнусь от скопища
Пьяного цветения.
- По морям окраинным –
Где тебя носила
Парусом отчаянным,
Штормовая сила?
- На валы девятые
Я всегда плевал!
Дни витиеватые
Милями считал!
Белой-белой сказкою –
Чистотой обдай!
Пеной океанскою,
Черёмуховый май!
ВРЕДНАЯ
Наташе У..
Ты просто «дурочка», родная!
Больше никак не назовёшь!
Ведь у меня ж ЛЮБОВЬ какая!
А ты... спокойно так живёшь.
Меня то в жар, то в дрожь бросало,
Когда с тобой я говорил.
Ты ж неприступная стояла,
Как будто крепость Измаил.
Мадам! Чего же вы хотите?
Для Вас... Жар-птицу утащу...
Или корону Нефертити
В песках Египта отыщу...
В саду соседнем, если хочешь,
Большое яблоко собью...
Ах, нет?! Тогда сегодня ночью
Все фонари поперебью!
Но ты молчишь, как божья пташка,
Тебя словами не убьёшь.
Ох, моя милая Наташка!
Когда же ты меня поймёшь?
«ОНА СМОТРЕЛА НА МЕНЯ
ИЗ ОКНА АВТОБУСА»
Я не видел вокруг ничего,
Кроме лета
И тебя, за оконным стеклом –
Незнакомкой с портрета.
Был тоскливым и ищущим взгляд,
И зовущим:
Молчаливый – летит наугад
Крик от сердца идущий.
Он душевную страсть обещал,
Нежный, чистый...
А с газона нектаром дышал
Буйный клевер душистый.
Я метнулся навстречу судьбе,
С опозданьем:
Перед носом захлопнулась дверь –
За грехи в наказанье.
БЕЗ НАЗВАНИЯ
Наталье У.
1.
А какие чудесные сны
Я сегодня смотрел на рассвете!
Будто светлые песни весны
Разметались по нашей планете!
Будто ты босиком у воды
По песчаному солнцу ходила
И огромные белые льды
Ясным огненным взором топила.
Будто все полевые дрозды
На заливистый смех твой слетались,
И янтарной пшеницы ряды
На тропинку твою опускались.
2.
Королевой прошла из сказки,
Перерезав мои пути.
Не забыть мне вовек твои ласки –
Я во всём виноват. Прости!
Нам бы вместе смотреть весенние,
На заре, росяные сны...
Как случилось, что сны осенние
Охладили кипенье весны?
ЮНОСТЬ
Радуга и солнце!
Дождь косит слепой.
Раствори оконце!
Мне на счастье спой.
Я бегу по лужам,
Мокрый до ушей...
Горлинку послушай,
Клёкот пикушей.
Нотные тетради
В угол зашвырни
И, хоть шутки ради,
На меня взгляни!
Вот столбы-опоры –
Нотные ключи,
Позабудь раздоры,
Ионику включи!
Провода, как строчки,
А по ним кружат,
Словно ноты-точки
Семеро стрижат.
Не сердись, послушай,
Всё ведь хорошо!
Приоткрой мне душу –
Я твой дирижёр!
* * *
Шикотан – в переводе с языка
айнов – лучшее место.
Шикотан!
Шикотан!
Остров Шпанберга –
Место лучшее
На земле!
Я к тебе,
Шикотан,
И в мечтах, и в снах
Мчусь на парусном корабле!
Шикота-ан!
В прибой
У Курил седых –
Рыбаков приют
И причал.
Здесь, у скал твоих,
Сейнера кричат
И на сдачу мчат
По утрам гурьбой.
Шикотан,
Шикотан,
Ты – страна чудес!
Сердце сайровой стороны!
И девчонки здесь,
Обработчицы, –
Чайки белые
Всей страны.
Шикотан,
Шикотан,
Остров юности
И пока –
Полдень лета
Моей любви!
Здесь, по зарослям
Бамбука,
За принцессой своей
Невоспетой
За семь миль
На Край Света1 ходил!
1. Край Света – мыс на северо-восточной оконечности
острова Шикотан, самом восточном острове Малой Курильской гряды.
* * *
Не ругайся, моя Любовь!
Не вали все обиды разом.
Я ж сегодня пришёл домой?
Ну и что ж, что с подбитым глазом.
Ну и что же – шарф потерял,
И тебя окрестил Татьяной.
Я ИДЕЮ в вине искал!
Я от мыслей сегодня пьяный!
Не поверишь, но я – поэт:
Плоть с тобой,
а душа – в поднебесье.
Я у жизни ищу ответ
И поэтому «куролесю».
* * *
Из-за сопок,
Покрытых снегом,
Выполз
круглый лимон луны.
Под холодным
камчатским небом
Перевалы спят
до весны...
Вот и мы
точно так же спали,
А когда
вдруг, очнувшись, встали –
Глядь:
на юг с лебединой стаей
Улетела любовь земная.
А на сердце
лишь вой ветров,
Да ужасная правда снов.
* * *
Громыхает на стыках
Ресторанный вагон.
Солнце. Зайчики-блики
От нашивок с погон.
А в бокале искрится
И пузырится зной.
Как подбитая птица,
Мысль кричит за тобой.
Пролетают станицы,
Хутора, города.
Ты не будешь мне сниться
С этих пор никогда.
От Охотского моря
Я тоску увожу,
Утешенье, которой,
Я в пути нахожу.
Мы забудем друг друга
За течением лет.
Тень порочного круга –
Суета из сует.
* * *
Зарябила рябина
Фейерверком-цветком.
Ты когда-то любила
Побродить с рюкзаком.
Но весна пролетела –
Август прядь седенит,
Осень
В дело – не в дело
В окна веткой стучит.
Шелестит листопадом
Наш заброшенный сад.
Память выбило градом,
Нет дороги назад.
Я всё время тоскую,
А о чём – не пойму...
Ухожу, не рискую,
В снеговерть, в кутерьму.
* * *
Осень.
За тучами просинь
Неба –
Свинцовый отлив.
Лужи
Промёрзли от стужи,
Рябью подёрнут залив.
Ты не придёшь,
Как когда-то,
Не засмеёшься легко...
Стая каких-то пернатых
Машет крылом далеко.
Это всё было –
Любила,
Но не меня – идеал.
Время глаза открыло –
Образ легко пропал.
Ну а зачем любила?
- Хочется всем любить!
Осенью очень мило
В мыслях собою быть.
* * *
Слева – черта заката,
Розовая волна.
С правого борта катит
Жёлтый свой диск луна.
День не ушёл, но с оста
Шествует хмуро ночь.
Как всё легко и просто –
Как не легко помочь.
Мы, словно два светила,
Вот уже много лет:
Если Луна грустила –
Солнце смеялось вслед.
Так и летим по кругу...
Или наоборот.
А уступить друг другу
Гордость никак не даёт.
* * *
И снова от меня
Уходит женщина.
Та женщина,
Которую б любить!
А я стою растяпой,
Деревенщина.
Готов за это
Сам себя побить.
Нарядная.
Красивая божественно!
Слезинки бриллиантиков
Звенят.
И я вздыхаю с грустью
Неестественной:
- Ты очень дорогая
Для меня.
В АЛЬБОМ
«О, если б ты
Была постарше,
О, если б я моложе был»
А. Говоров
Я бы вам, Наташа, розы
И камелии дарил,
И, смахнув украдкой слёзы,
О прекрасном говорил.
Говорил бы об искусстве,
О театре, о кино.
О большом красивом чувстве,
Что приходит всё равно.
Говорил бы о Петрарке,
Так, чтоб сердцу стало жарко.
О «Прекрасной даме» Блока,
Философствованьях Локка...
«Как же быть теперь? О, боже! -
Сам бы мысленно твердил, -
Если б ты была моложе...
Если б я постарше был».
ЗАРЯ
Н. Перетокиной
Золотоволосая русалка –
Нежная рассветная заря!
Мне себя ни капельки не жалко:
Может быть, мы встретились не зря?
Может, одиночество растает?
Может быть, апатия пройдёт?
Луч надежды в сердце засияет?
Год дерзаний радостный придёт?
Не считай меня бесцельно-пошлым,
Думами сознанье теребя.
Не было в моём беспечном прошлом
Девушки прелестнее тебя.
ГДЕ ТЫ, ЗОЛУШКА
К чёрту море и волненья!
Больше нервов сберегу.
И счастливо, вдохновенно
Буду жить на берегу.
К чёрту думы и тревоги,
Пучеглазая треска!
Мне без милой недотроги
Неизбывная тоска!
Где ты, золушка родная?
Только адрес укажи –
Будет свадьба удалая...
Прочь морские миражи!
Запрягу шестёрку цугом:
Чалых, пегих, вороных...
Полетим зелёным лугом
В царство гомонов лесных.
Отыщу старушку-фею,
Или гнома-старичка,
Попрошу я, не робея,
Два хрустальных башмачка.
Ну а ты взгляни с мольбою,
Со слезинками в глазах.
(Через жизнь тебя, такою,
Пронесу я на руках.)
И скажи, что нет в помине
Ничего милей вокруг
Нежных, ласковых, любимых
И тебя зовущих рук...
Долго тянутся просёлки
До родимого двора.
Погрусти одна в светёлке,
Ну а мне...
в моря пора.
* * *
Где же женщин
делают таких?!
Укажите адрес мне
завода!
Я себе бы выписал двоих
За любую цену
за полгода!
Я бы обнял вас,
а с вами – всех!
Только не старейте,
не рожайте!
Вы для сладких
созданы утех.
Вы ко мне под вечер
приезжайте!
Выжимайте всё,
что в теле есть,
Прогоняйте сон,
трясите душу!
Потому что
только через шесть
Месяцев ступлю
теперь на сушу.
* * *
Тополиная вьюга –
Тополиный расцвет.
Поезд.
Память.
Ветлуга.
И купейный билет.
Не печалься, подруга,
Не разыскивай след.
Я из жаркого юга
Не отправлю ответ.
Мы забудем друг друга –
Не большая беда,
Лишь июньская вьюга
Будет сниться всегда.
* * *
Я лечу к тебе самолётом
В неземные твои края.
Жду паденья за каждым взлётом
Незнако-ма-я!
Где вы, встречи и расставанья?
Где ты, боль и мечта моя?
Переливы, перестраданья,
Треволне-ни-я!
Я приду к тебе с покаяньем,
Весь в пороках. Такой вот я –
Непутёвый, непостоянный.
Ты такого прими ме-ня!
* * *
А облака бегут на север...
А сейнера бегут на юг...
А я мечтал душистый клевер
Вплетать в венки своих подруг.
А я мечтал о жарком лете,
О тёплых, радужных морях,
О вечно выигрышном билете...
Но все мечты-желанья - зря:
В друзьях ошибся, обознался,
А женщины приходят в снах,
И я в одном лице остался –
Рыбак, отшельник и монах.
Друзья гурьбой спешат на берег,
Устав ломиться на рожон,
Не выдержав пустых истерик
Своих разбалованных жён.
И, не дождавшись, вянет клевер
В каком-то смётанном стогу,
А я опять на белый Север
За белым облаком бегу.
«НЕИЗВЕСТНОЙ»
И. КРАМСКОГО
В закладе – мягкая карета,
И город, схваченный в туман.
И ты сидишь, в меха одета,
Откинув горделиво стан.
И взглядом дерзким, неприступным,
С презреньем смотришь на мужчин...
И я стою, отстав от группы,
Один с тобою на один.
Когда же?
Где
Случалось видеть
Мне выраженье этих глаз?
Ну, кто посмел тебя обидеть
Так непростительно из нас?
Готов за всех принять отмщенье.
И за него – ты назови –
Пойду вымаливать прощенье
На паперть Спаса-на-Крови.
* * *
Рой смешинок в глазах лучится,
Негритянский завив волос.
Надо ж было вот так случиться? –
Встретить
И потерять довелось.
Поступь Грации, шубка с мехом...
Наважденьем попутал чёрт,
И рванулся в карьер со смехом
Перламутровый мой «блюбёрд».
Я всегда торопил событья.
Тут же – истинно обалдел
И без чувственного наитья
Преступил роковой предел...
Где ты, Грация? Шубка с мехом?
Остывая, фырчит мотор.
А в сознанье – протяжным эхом:
Са-ам
себя-а
обокрал,
как
во-ор.
* * *
Богородское озеро,
Остановка «Яхтклуб».
Я прошёлся бы козырем,
Но тебе я не люб.
Здесь, на яхте на крейсерской,
В командирский салон
До утра, по-форейторски,
Нам мигал Орион.
Помнишь небо и звёзды ли?
Я просил тебя: «Нин...
Знаешь, что бы там ни было...
Ведь останется сын...»
Вижу бледно отстроченный,
В тёмном фоне окна,
Профиль твой озабоченный
Освещает луна.
А наутро – идти же нам –
«С сыном – кто я одна? –
Ты спросила обиженно, -
Ни вдова, ни жена!»
Я поднялся пристыженный.
Пил... по пирсу бродил...
Мял загривок нестриженный:
«...Ну... тогда... уходи...»
Богородское озеро.
Осень. Утро. Яхтклуб.
Я завился бы козырем.
Только знаю – не люб.
* * *
Я сегодня пришёл с морей!
Эй, таксист! Иль заезжий частник!
Отвези меня в кабаре,
Где гарцует на сцене счастье!
Я сегодня – Великий Маг:
От «капусты» трещат карманы.
Только я не хочу в кабак,
Где «гудят» мои мариманы.
Только мне ни к чему бардак,
Я ж цивильный российский штурман:
Заграниц повидал под жвак,
Чуть не сгинул на море бурном.
Мне сегодня уместней сок –
Не хочу западать с бичами –
Мне б девчоночку на часок
С затуманенными очами.
Слушай, шеф, припаркуй такси,
Пригаси огонёк зелёный.
Не бурчи, не буравь часы –
Здесь танцует «моя Алёна».
Покури ты минуток пять,
Если ждёт меня дорогая,
То завьёмся мы с ней опять
Этой полночью на Гавайи.
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ
Светлане Д.
С тобою встретился в июне я,
А подружился в декабре.
И ты прошла такая юная
В моей есенинской поре.
Тобою грезил в зной июля я,
А вот влюбился – в январе,
Святая девственница Юлия.
И нету слова в словаре...
И нету слова, кое выразит
Твоей груди крутой овал,
И завертел меня и выбросил
Шальной любви Девятый Вал.
И вот у ног твоих, растерзанный,
Лежу на вымерзшей косе.
А ты уходишь
Молча. Сдержанно.
Вдаль,
По прибойной полосе.
ХВАЛА БИЛЬЯРДНОМУ СТОЛУ
По зелени большого поля,
Как на ромашковом лугу,
Резвились мы с тобой на воле
И мяли сено на стогу.
Я врал безбожно. Ты же губы
Прикрыла мне ладошкой: «Чу.
Не надо, милый, если любишь...»
- Люблю! Не веришь? Жду! Хочу!
А было ль поле? Ты – в печали.
А ночь действительно была...
В деревне кочеты кричали,
И над рекой луна плыла.
Рассвет! Помедли! Непременно!
И пусть горланят петухи!
Я для тебя найду, Елена,
«Не забывай меня» - духи!
* * *
Ты не лей мне, дождь,
за открытый ворот.
Ты не каркай в ночь,
злополучный ворон.
Не промокнут лет
надо мной одежды,
Не померкнет свет,
не пройдут надежды.
Помню: в дождик мы
ежевику рвали,
А потом грибы
на бору искали.
Под берёзами
схоронились ловко
Ярко-рыжие,
как листва, головки.
Я приду к тебе
разнесчастным летом
За своей мечтой,
за твоим ответом.
Может всё теперь
мы обсудим сами,
Без больших потерь,
Без любящей мамы.
* * *
Мы на речке Камышинке
Бултыхались с тобой.
От смущения вишенки
Стали рдеть за рекой.
Нам и солнце лучистое,
Терпкий запах травы,
Небо ясное, чистое –
Всё желало любви.
Мы на сваленном дереве
Целовались взапой...
Только та, что на Севере,
Не затмится тобой.
* * *
Что ж, изрыгать стенанья,
Если жена изменила?
Значит, что свято было,
Просто ушло в преданье.
Значит, зажми руками
Крик из груди летящий,
Пусть превратится в камень
Сердце по воле вящей.
Рук распускать не надо –
Прежнего не воротишь,
Только себе сгородишь
С вышкой забор на Пятом1.
Но и прощать не нужно –
Станешь шнурком, простак!
Съезди на берег южный –
Ей прилепи «башмак»2.
И собирайся в море.
Кончится рейс – поймёшь:
В обществе личное горе,
В принципе, -- медный грош.
Море – оно аптекарь.
Сердце смягчит работа,
Сменит тоску забота:
Время – наш друг и лекарь!
1."Пятый километр" - автобусная остановка у тюремной зоны.
2. Прилепить башмак (рыб. лекс.) - уволить, списать, выгнать.
НЕВЕРНЫМ ЖЁНАМ
Крепись, старик!
Ведь ты – рыбак!
Не нужно слёз!
Пусть будет так!
Пусть будет так.
Такой удел!
Ведь ты ещё не поседел!
Ведь сколько счастья
впереди.
Протри глаза
и погляди!
Им не понять,
кто не видал,
Кто на себе
не испытал
Бурлящих северных морей,
Кого не продувал Борей.
Им – кольца,
серьги подавай,
А сам – вперёд...
штормуй давай!
Пускай сейчас
веселье льстит
Им – Жизнь за это
отомстит!
Мещанство –
слабых жён удел,
А ты в плену
у важных дел!
А для тебя
рубли – навоз:
Сегодня нет,
а завтра – воз!
Крепись, старик,
ведь ты рыбак!
Ушла? Ну, что ж,
пусть будет так.
ТОСКА
Что ли в голубя превратиться?
Иль, в какую другую птицу?
Улететь бы туда сейчас,
Где Макарка телят не пас.
Опуститься на тихий плёс,
Бриза шелест послушать слабый...
Лучше б жил, как бездомный пёс,
Чем с красивой сварливой бабой.
Неужели сам виноват?
Неужели стихи – причина?
Ведь какая любовь была!
Может, просто другой мужчина?
Ну, тогда помашу рукой
И отправлюсь другой дорогой.
С кем угодно ищи покой,
Но стихи ты мои не трогай.
Если ты не смогла понять
Десять лет рыбака-поэта –
Уходи, но не смей пенять,
Будто канули годы в Лету.
...За бортом скрежетанье льда,
С норда – ветер со снегом стылый...
Я доволен судьбой всегда:
И любовь и весна – всё было!
ОБИДА
Истекают кровью в туалете,
В сером оцинкованном тазу,
Вспоминая о цветущем лете,
Пережив семейную грозу –
Роз махровых чёрные бутоны.
Дареными счастья быт познав,
Молчаливо изрыгают стоны,
Никому ненужными завяв.
Вам бы в тонкой вазе красоваться!
Что бы дух любви вокруг парил!
Надо же такому было статься? –
Муж - жене сварливой их дарил.
КРАЙНИЙ
Тридцать лет –
Ума нет
И не будет.
Лишь поэта
Поэт
Не осудит.
Я парю
Над землёй
В отдаленье,
Я горю,
Мне везло
С вдохновеньем.
Мне кричала
Жена: «Семиделка!»
Семь начал –
Это ж, на! –
Не безделка.
- Институт,
Каратэ
И работа –
Доведут
В пару лет
До развода!
Эх! Жирмунский1! –
Пропал,
Словно «стольник».
Я ж – в Бермудский
Попал
Треугольник.
1. В.М. Жирмунский. Рифма, её история и теория. Пгр. 1923
* * *
"Любимой" жене
Я хрусталь
с сервантом вместе
переколочу
и начну
на ровном месте,
если захочу!
Ты сказала,
что не выйдет
толку из меня.
Так в какой же
ты обиде
на исходе дня?
Да:
с Рождественским
не знался!
С Дудиным
не пил!
Но и в норы
не ховался,
в быт не голосил.
Что умею –
то умею.
Что хочу – могу.
Лишь обманывать
не смею
и в стихах
не лгу.
В НОЧЬ ПЕРЕД РАЗВОДОМ
Тоска покинутой женщины
Значит, не будет
бабьего лета:
Скошены травы –
и дождь на луга.
Только распарились,
солнцем согреты,
И задымили,
сгорая, стога.
Значит, не будет
осеннего зноя:
Сгнил от дождливой тоски
Сеновал.
Сердце расколото надвое.
Ноет.
Но ведь и ты же
меня ревновал?
Было ли – не было
жарких объятий,
Ты ли меня
иль не ты целовал...
Вылинял цвет
моих ситцевых платий,
В памяти чёрный,
кромешный провал.
Значит, не будет
бабьего лета.
Как мне забыться
одной, не любя?
Хочется ласки
и доброго света
Снова увидеть
в глазах у тебя.
РАСКАЯНЬЕ
Подарю я жене гвоздики
И прощения попрошу.
Как бездарно, нелепо и дико,
Уходя, от семьи ухожу.
Где-то,
С кем-то случится это.
Только,
Думал я, не со мной:
Не устанет жена поэта
Поздним вечером ждать домой.
Может, верно, что я – бродяга?
Мне не нужен ни кол,
Ни двор?..
Я облаян какой-то дворнягой,
Забежавшей
В мой Домский собор.
ИЗ КАМЧАТКИ С ЛЮБОВЬЮ
На долину - как жар из топок -
Горькой шалостью детворы
Август тихо спустился с сопок,
Иван-чай, запалив в костры.
Вот опять я куда-то еду,
Спотыкаюсь, лечу, бегу...
К полуночному стону-бреду
Отыскать ключи не могу.
Позади - череда распятий,
И беспамятства частокол;
Впереди - чехарда понятий
И судьбы
сволочной
прикол.