Шторы задёрнуты, темнота меня ласкает своими чёрными лапами, она пульсирует в этой комнате, как чёрный зверь, она наполнила эту комнату желтыми, как пламя огня глазами, налитыми кровью, что множатся зеркальным отражением в этих стенах. Накрывшись тёплым одеялом, я нервно дышу, пытаясь, навести на себя сон, но тщетно, страх поглотил тихую несоразмерность темноты, я не вижу даже своих рук что тянутся во тьму пытаясь на ощупь найти стенку чтобы упереться в неё и развеваю руками мглу выйти из этой комнаты навеки. Но руки падали в объятья мрака, и нервная ладонь не могла найти стенку, проваливаясь в чёрные дыры темноты. «Я один – судорожно проноситься во мне – я один»
- Помогите! – раздался мой крик, но мягкая мгла эхом поглотила мой голос и я вновь в объятьях тьмы, один, как всегда. Я продолжал кричать, пока отчаянье не заставило по моей щеке пролиться слезу, что потом превратиться в солёный поток, изредка попадавший мне на губы. Ноги мои онемели, и я над ними не мог более властвовать, из-за этого снова пришлось упасть и ждать чего-то. Страшно, жалобные стоны сами вырываются из моей груди, и я так же слышал, как темнота поглощала их. Теперь я не в силах и подумать о том, какие размеры в той комнате, где я нахожусь, а может я и не в комнате? Шорохи, наводившие страх разносились, эхом отбиваясь от каких-то предметов и теряясь где-то за гранью темноты. Я лежу, чувствуя лишь, как холод наваливался на меня клубами дыма, и мне становиться всё холодней и холодней. Нащупав правой рукой, одеяло, чем я был накрыт, я снова молюсь о спасении своём, не в силах различить, закрыты мои глаза, или нет, только чьё-то холодное дыхание помогает мне ощутить, где холод, а где тепло. Меня пронзают лучи темноты, и теперь страх был не во мне, а где-то за равнинами моего померкшего разума.
- Помогите! – протяжно снова я закричал, но всё также ртом заглатывал холод и всё также мой крик эхом таял во мраке. Я лежал на чём-то твёрдом, на чём-то что порой поднималось и опускалось, но в основном находилось в мёртвенном, обездвиженном состоянии. Холод заставил меня начать двигаться, и как я только попытался сделать движение рукой, я понял, что это уже не в моей власти, вены чувствовали как кровь, что бежит по ним леденеет, и тихо бурлит еле-еле подовая признаки жизни. Пальцы, тряслись, и чувствовалось, как на них налипла какая-то слабая корка и не давала сжать обледенелые ладони. Неприятная боль рассыпалась по моему телу, и я не был во власти своего тела, я понимал, что оставалось ждать своего конца, своей смерти в этом холодном мраке. А холод всё становился ощутимее и острее, ножами вонзаясь в мою спину, он налегал на мои глаза, мне пришлось их закрыть. Судороги меня сжигали изнутри, и лишь мой разум оставался жив. Все конечности отмерли и я уже не чувствовал как сердце бьётся, как кровь поступает к нему, как холодный пропитанный мраком и тёмным стоном издаваемым мной же воздух, поступает в оледенелые лёгкие, как кровь наливает вены, и как она чернеет под жутким давлением холода. Руки легко стали превращаться в лёд обмораживая потёртую от мурашек кожу. Тихий стон вырвался из моей груди, и почувствовал резкую боль ударившую в грудь, и сжавшее сердце, как из-за этой боли по всему телу расползалась боль, тишина… И вот я чувствую как моё тело начинает гнить под влиянием времени, я жив, до сих пор жив, живот слегка сдулся, и ребра что находились под слоями кожи и мяса выступили на поверхность, я жил и чувствовал, как мой организм сам себя изживает. Мрак давил меня крепкими руками, давая понять мне, что я вечен, но тело моё мертво, я не мог пошевелить даже пальцем, но чувствовал как тело, разлагаясь, превращается в воздух с водой. Тихий тёмный зверь под именем темнота, играла траур тишиной, завершая жизнь моего тела, она как шаман колдовала, плясала над ним, корежилась, но ничего не говорила, лишь молча шаманила над погибающим телом бедного человека обречённого на вечную жизнь…