Я гоню уже под сто двадцать,
И вот-вот не впишусь в поворот.
Сидя рядом кричишь ты – останься,
И кривится от крика твой рот.
НО слова твои словно иней,
Застывают на лобовом,
Не кричи во тьме моё имя,
Разговор оставь на потом.
И когда в больничной палате,
Врач ответит тебе – будет жить,
Ты подумай о том, как некстати,
Ворвалась я в спокойную жизнь,
Что ты жил, опасаясь движений,
Лишних слов и мыслей боясь,
Ворвалась, ураганом спасенья,
За который ты хочешь проклясть.
Ты бы проклял меня и отрёкся,
Мол, не знаю таких и вообще,
Вот и снова рубец бы запёкся,
У меня внутри на душе.
НО ты молча стоишь, слово чести,
Почему то не можешь уйти.
И быть может осколками лести,
Порастет полынья на груди.
Не гоню, не сто двадцать, всё в норме,
А быть может, стоило гнать?
Мне б для галочки, мне б для проформы,
Что за нелюдь ты, мне бы узнать.