В этой подборке – большая часть того, что я написал в 2008 году.
1.
Рождество-2008
К дегтю подмешан желток.
В избу врываются дети.
«Па, существует ли Бог?..»
«Сын, посмотри в Интернете!»
19 декабря
2.
Оставить комментарий, или Боги блогов
«А ты что за Бальмонт?»
«А ты что за Бабель?
Расфрендить?»
«Забанить?»
«У вас что ни текст –
оговорки по Фрейду.
Смотрите, расфренжу!»
«А, может, расфрендю?»
«Мать, это за гранью!»
«Да ну тебя в баню!
И Маню забаню!»
«Прости, ты не в тренде.
Увы, но расфрендил…»
«Зачем я читаю пустышку-диджея,
плейбоя, альфонса и, в общем, плебея?..»
«А разве здесь встретишь ЖЖ от Матфея?..»
«Да он просто сбрендил!
Кого ты зафрендил?»
«Сестра, I love you!
Я люблю тебя, брат!»
«Я вас удалю!
Уберите под кат!»
«У вас на уме – исключительно money,
а мы – за духовность! И я всех забаню!»
«У нас на уме – исключительно гроши!»
«Я раньше читал вас, но с пятницы брошу».
«От вас пахнет псиной!»
«А вы депрессивный…»
«Сейчас я вам врежу!»
«А я вас расфренжу!»
…Я тоже, как все,
свой журнал раздербаню –
расфренжу, забаню,
расфренжу, забаню...
17 декабря
3.
Заметки на рекламной полосе
…а так как мне бумаги не хватило…
Анна Ахматова
Жизнь состоит из системных сбоев.
Все поправимо, и зря бухтим.
Пусть обо мне не пишет Цебоев,
Пусть обо мне не пишет Бахтин.
Русский поэт – не король глянца.
Не выпускает журналов Бог.
Разве писали бы про африканца
Elle, Cosmopolitan, Men’s Health и Vogue?
9 ноября
4.
Вечер поэзии
Андрею Коровину
1.
То тетка, потрепанная, как кеды,
то стихозавр Константин Кедров,
то некто смуглый, почти кебаб,
то снова очереди из баб!
Когда же объявят меня?! Меня!
Уж я бы им задал жару-огня!
Одна поэтесса пришла с бульдогом,
думает, что беседует с Богом.
Одна поэтесса пришла с младенцем,
думает, что читает сердцем.
Как утомила эта фигня!
Когда же объявят меня?! Меня!
У микрофона – новые нытики.
В заднем ряду обнимаются критики.
Вышел на воздух поэт Королев.
Умру от жары! У меня нет слов!
Когда же объявят меня?! Меня!
Уж я бы выскочил, рифмой звеня!
Еще пять минут, и начну джихад!
И тут объявляют: «Васюхин Влад...»
2.
Я выхожу, окруженный светом,
громко читаю... «Оду поэтам».
29 сентября
5.
И снова о Москве
Москва – это город белых зубов.
Москва – это город офис-рабов.
Здесь заслуживает уважения
интенсивное увлажнение.
14 сентября
6.
Немного о Москве
Москва - это город смуглых людей,
Москва - это город бледных идей.
И на Тверской не умрут от жары
девять Чимкентов и три Бухары.
11 сентября
7.
Прекращение огня
Уже отвоевали?
Топор войны – на дно?..
Ну что же, генацвале,
неси свое вино.
Разрежем хачапури,
разложим чакапули,
и пусть летят в лазури
слова любви – не пули.
Не Марс наш бог – Меркурий,
Зураб – чем не Роден!
Шашлык с киндзмараули –
вот наш кавказский плен.
…Да, это было, было!
Я помню, как в груди
от счастья сердце ныло:
Тбилиси – впереди!
Душа рвалась и пела,
не ведая преград,
когда читала Белла,
а вслед вступал Булат...
Тот сон не повторится,
есть тысячи причин.
Уже другие лица
у русских и грузин.
Вражда да рознь, и кроме
в глазах нет ничего.
И поздно пить боржоми,
к тому же нет его.
Уже отвоевали?
Пора делить руно?
Дымится весь Цхинвали.
И не пьянит вино.
14 августа
8.
Солдатская лирическая
Не хочу я, матушка, воевать с грузинами,
а вот-вот подхватит,
понесет волна...
Сердце мое смирное.
Век мой нерезиновый.
Как туда поместится новая война?
Не могу я целиться в грудь, где крест сияющий.
Крест святой для Грузии
был сплетен из лоз...
Сколько неприятелей знала,
а тут я еще
принесу ей пагубы,
кислых вдовьих слез!
Не желаю, матушка, жечь страну Иверию.
И не рвусь навстречу
зову медных труб.
Ни чертям, ни ангелам, никому не верю я.
Оттого не в радость мне
бодрый ратный труд.
Не хочу я, матушка, воевать с грузинами...
11 августа
9.
Вечные ценности
«Где они?» – «Вот они!»
«Как они?» – «В целости!»
«Что вы там прячете?»
«Вечные ценности».
«Вечные ценности
в нашей пещерности?!»
«Вечные ценности?..»
Сонные челюсти.
«Скучно, товарищ?»
«Уйми свою проповедь!
Самое важное
продали, пропили...»
Совесть, достоинство –
чуждое пиршество.
Кто-нибудь помнит
как это пишется?
Вот они ходят,
как овдовевшие,
непредающие,
но надоевшие.
Кто-то к ним клеится,
кто-то в них целится.
Вечные целочки,
вечные ценности.
Баррель – наш бог.
Состязание в цепкости.
Не дорожают лишь
вечные ценности.
Господи, дай же мне
веры и цельности!..
7 августа
10.
***
Алексею Королеву
В кофейне, в намоленном баре,
как снег бесприметен и прост,
и все же в одном экземпляре,
с утра занимает свой пост.
В руках его редко банкнота,
живет он, монетой звеня,
зато шевелюра блокнота
лохматится день ото дня.
Давно его чашка остыла.
Все песни пропела Марлен.
Уже подбирается с тыла
к нему полусонный бармен.
А он в креативном угаре,
немолод, немоден и толст,
строчит то ли сказку о Гарри,
а то ли For Whom the Bell Tolls.
5 августа
11.
Финская лирическая
Татьяне Медведевой
– Что ищешь в солнечной соломе,
упав в полуденной истоме,
раскинув руки, как рыбак?
– Мне хорошо в стране Суоми,
и ничего не надо, кроме
того, что есть уже и так!
– Признайся, чем же ты доволен?
– Тем, что доплыли без пробоин!
Что все тревоги вдалеке!
И жарким днем! И спелым полем!
Что не пришел сюда как воин,
а с этой песенкой в руке!
– Язык чухонский непонятен,
твой дирижер небесный спятил...
– Зато доступны и просты
соитья линий, бликов, пятен,
и каждый звук мне здесь приятен,
и медоносны все цветы!..
5 августа
12.
Июль
Облако похоже
на борца сумо.
Как озноб по коже
уплыло само.
Тихая люцерна,
ветер сквозь овес...
Лето драгоценно.
Взял бы да унес!
30 июля,
Лоухисаарен Картано,
Финляндия
13.
Московская лирическая
В русскую глотку – русскую водку!
Был бы японцем, пил бы сакэ.
В нашу погодку – верную сотку,
зимнее солнце стисну в руке.
В русскую глотку – что как ни водку.
Был бы французом, пил бы бордо,
с чувством смакуя каждую нотку
и усмехаясь, как Бельмондо.
Благодарю я судьбу-сумасбродку:
не Челентано – кьянти хлебать.
Водку-молодку – в русскую глотку,
в русскую душу... эх, вашу мать!
8 июля
14.
Prince of Venice
маленькая поэма
Маргарите Васильевой
1.
Дорога ложится,
взрываясь и пенясь.
Спешим на свиданье.
Вперед, Prince of Venice!
От пристани скромной,
от сонной словенской –
до венецианской,
почти что вселенской.
На волю!
На палубу катамарана,
в объятия ветра,
дождя и тумана.
Как Невский проспект
знаем эту дорогу,
и все же
помолимся русскому Богу.
2.
«Ну что за погода!
Как скучно, как скверно!
В Венеции – солнце?»
«Не знаю… Наверно…»
«В Венеции – солнце!
Не может иначе!
Иначе б я эту поэму не начал!
Венеция,
даже накрытая тучей,
не может быть серой,
не может быть скучной».
3.
Несет нас ракетой
стальной Prince of Venice.
Читатель, конечно,
уж ждет рифмы «пенис».
К читателю надобно
быть мне добрей.
Отвечу, как Пушкин:
возьми же скорей!
4.
О, как я люблю
предвкушение встречи!
Венеция кошкой
мне прыгнет на плечи.
Мелькание лиц,
мельтешение ляжек…
Мы выпьем эспрессо,
мы купим стекляшек…
Какая есть сладость
в шатанье бесцельном!
Какая есть радость
в братанье бесценном!
5.
…Летит над волной
наша гордая шхуна,
звенит ее имя,
блестит ее шкура…
6.
Мы бросимся в город,
как будто впервые,
где жерди у пристани,
как часовые,
где пахнет едой
и не пахнет пороком,
где светится море
за каждым порогом,
где солнце сочится
в забитые ставни.
Закончится день,
и другими мы станем…
7.
О гениях места
напишет Вайль–Генис.
А мы только гости.
Вперед, Prince of Venice!
июнь