Это схождение с горы Ум.
Скат по наклонной.
Домик картонный не выдержит вспышки душ.
Чувство удушья.
Мы станем удаву кормом?
Удаву-вахтеру последних Эдемских груш?
А может быть, слив. Или терпкого винограда.
(Нет яблок –
Фасованы в дольках по кадыкам).
Вахтер не пропустит. Окажется скользким гадом.
Увидит в колючках ограды клочки пижам,
Озлобится старый, ругнется змеиным матом,
Мол, вкус потеряли и тАщите всякий хлам.
Не воры – воришки. Не рай, а предбанник Ада.
…А нам не упасть бы, а только чуть-чуть попАдать.
А нам – не украсть, только так, посмотреть, погладить...
Не стыдно ли, Ева? Не совестно ли, Адам?
…
В хижину на горе Ум
Ветер-почта
Часто приносит запахи разных яств.
Корчусь,
И слюни глотаю, и мины корчу.
Яблоком пахнет. И хочется снова красть.
– Кушай, Адам.
Кушай яблочко. Вкусно, правда?
Льну к кадыку
(Ты и раньше их обожал).
– Ева, но как же тебе удалось сбежать?
Глажу ладонью
Пижамы твоей пиджак:
– Там, оказалось: ни снайперов, ни оградок.
Думаю, дай-ка нарву и Адаму дам.
Да и самой просто жуть захотелось яблок.
Лыблюсь, целую на сердце твоем карман.
– Если поймают, то точно теперь – в казан.
Ты обнимаешь и шепчешь:
– Поймают вряд ли.