Когда-то в далекой печальной стране,
Где вечная сырость - дожди и туманы,
Где долго не лечатся язвы и раны,
А старость приходит быстрее вдвойне.
В глухом заточенье дремучего леса,
Куда не доходят ни лесть, ни хула,
Одна-оденешенька Эльза жила,
Людей сторонясь или прячась от беса.
Лохмотья дырявые - скромный наряд,
Где дырка с заплаткой живут по соседству,
С избушкой лесной перешли по наследству
От бабки, усопшей лет десять назад.
Та Эльза в народе блаженной слыла,
Ее не пугались ни зверь и ни птица.
Раз как-то крестьяне пришли к ней лечиться,
Но Эльза не вышла и дверь заперла.
Тогда в колдовстве обвинили ее.
Она ворожит, мол, гниют урожаи.
Кидали каменья, поджечь угрожали.
И видел в ней каждый несчастье свое.
Как водится - миром легко воевать.
Но Эльзу спалить храбреца не сыскалось.
Минули года, все на месте осталось,
И Эльзу забыли уже вспоминать.
Сначала дымок поднимался над лесом,
Он был еле виден в безветренный день
Встречался порой свежесрубленный пень.
Сама по себе - нету к ней интереса.
Однажды охотник, гуляка и мот,
С толпою друзей, в предвкушеньи добычи,
Преследовал дичь и нарушил обычай -
Подъехал к избушке, где Эльза живет.
Подворье давно заросло сорняками.
Истоптано поле следами зверей.
Вокруг никого. Скрип унылый дверей
На ветхом столе береста с письменами:
"Я Эльза, я дева, на мне нет греха.
Простите за все - жизнь моя на исходе,
Себя отдаю первозданной природе,
Примите же дар от меня на века!
Подарок мой прост - туесок с семенами.
Обычная рожь - но в ней спрятан секрет:
Зерно, как дитя, я растила сто лет.
Ему не страшны злые ливни с ветрами.
Растите, лелейте - грядет урожай
Досель небывалый. Всяк, стар или молод,
Забудет про страх, безнадегу и голод.
Восстанет с колен мой безрадостный край!"
Когда-то в далекой печальной стране,
Где вечная сырость - дожди и туманы,
Где долго не лечатся язвы и раны,
А старость приходит быстрее вдвойне.
В глухом заточенье дремучего леса,
Куда не доходят ни лесть, ни хула.
Одна-оденешенька Эльза жила,
Людей хоронясь или прячась от беса.