Дела в России с авторским правом ясны - его почти нет. Поэтому мы с разрешения Наталии Шиндиной перепечатываем электронную версию интервью с ней в общественно-политическом и экономическом журнале "Общественное мнение". В оправдание - даже значка копирайта на странице журнала не было.
Надеемся, что интервью поможет Вам более чётко сформулировать вопросы к Наталии Шиндиной о её творчестве и стихах.
Состояние измененного сознания
Автор: Светлана Микулина
Рубрика: Личное дело
Наталия Шиндина - ярко выраженный антипод всему половинчатому, расколотому, раздраенному и разметенному.
Наталия является обладателем национальной литературной премии «Золотое перо Руси» в номинации «Поэзия» за высокое художественное мастерство в сложении стиха.
Отмечены и ее прозаические работы, в частности, «Записки на листе Мебиуса». В этом интервью я предполагаю «поселить» немало стихов Шиндиной, ибо говорить с поэтом и не знакомить читателя с его творчеством - несправедливо.
- Наташа, а можно начать с бесцеремонного вопроса?
- Ну, рискните.
- Чем вы занимались до того как прийти на интервью?
- Полагаю, что смогу вас удивить. Вместе с друзьями мы отмечали день рождения Берроуза.
- Того, кто написал незабвенного Тарзана?
- Нет. Тарзана написал человек по имени Эдгар Бэрроуз. А именинника, чей приход на землю мы чествовали, звали Уильям Берроуз. Его перу принадлежит культовый роман под названием «Голый завтрак».
- И как, если не секрет, вы праздновали день рождения этого уважаемого джентльмена?
- Мы устроили нечто вроде театрального представления. Я играла роль человека, притворяющегося дауном. Такого классического, со слюнями, специфическими глазами, особой дауновской манерой поведения! Представьте, я так вошла в роль, что, когда ползала по «сцене», чуть было не уронила на себя что-то из предметов домашнего обихода, стоявших на полу. Сгруппировалась, можно сказать, в последний момент!
- И часто вы столь нестандартно развлекаетесь?
- А где грань между развлечением, куражом, карнавалом и жизнью? Да и нужна ли она, эта скучная, тривиальная грань?! Я убеждена, что самое интересное на свете - это СОСТОЯНИЕ ИЗМЕНЕННОГО СОЗНАНИЯ. В сущности, тысячи людей повсеместно к нему и стремятся. Оно сладостно, оно притягательно, оно причудливо! Только каждый достигает его по-своему - кто-то с помощью алкоголя, другой при содействии травки. Кому-то оно становится понятно в состоянии любви или, напротив, открывается в скорби, в стрессе, в противостоянии некой силе, с которой ведется борьба.
- Наташа, ваши стихи можно найти на интернетовских сайтах. Всемирная паутина - это такая штука, где существует немало разного рода игр и розыгрышей. Вам приходилось принимать в них участие?
- В интернете действительно хватает игр. Но в жизни их, по-моему, не меньше. Люди играют повсеместно. И тот, кто не играет, просто не живет! Если по большому счету, то в мире нет ничего, кроме игры!
- А политика?
- Она - та же самая игра, только я, слава богу, от подобных игроков нахожусь дальше, чем декабристы от народа.
- Вернемся к разговору о поэтических интернетовских страничках.
- В качестве наиболее яркого примера сетевых игр могу поведать о занятной затее Анатолия Рефта, имя которого наверняка известно посетителям поэтических сайтов. Хороший, интересный поэт. Так вот, Рефт придумал целое королевство под названием Бийонское. И любой поклонник поэзии либо просто любознательный человек может его посетить, чтобы приобщиться к тамошнему красивому безобразию. Бийонское королевство населяют самые причудливые персонажи - например, конь-кобыла, эдакая альтернатива Пегасу. Удар копытом этого коня считается благодатью для стихотворцев всех мастей. Если, конечно, крышу не сорвет от чересчур крепкого приложения копыта!
Долгое время в Бийоне обитала принцесса неземной красоты (вполне реальный поэт) - скорее даже ее мифический образ, символ абсолютного, почти недостижимого совершенства.
- Давайте побеседуем о мистификациях в интернете.
- Я сама на определенном этапе придумала себе клона по имени Александр и писала под его именем.
- Расшифровали вас товарищи по поэтическому цеху?
- Нет!!! Больше того: у Александра появились поклонницы. И когда я решилась вывести своего поэтического Франкенштейна на чистую воду, многие были откровенно огорчены. Его стихи нравились! Когда мы вместе с ним участвовали в междусобойчиковых поэтических конкурсах, Саша регулярно занимал более высокие места, чем я. Я даже уже подумывала, а не начать ли мне этого прохвоста поэтически ревновать… к самой себе? (Смеется - С. М.)
- А сложно это - попробовать сочинять от лица мужчины?
- Не знаю, сложно ли, но увлекательно - точно! Это - как примеривание маски. Как прохождение на запретную территорию. Надевая маску, человек перестает бояться быть смешным, неуклюжим, непонятым. Он приобретает ту степень свободы, которая в обычной, повседневной жизни чаще всего с трудом достижима. А иногда и неведома.
- А вне масок, вне игр вы свободный человек?
- Думаю, что не покривлю душой, сказав, что я никому не позволю даже посягать на ту степень внутренней свободы, которой обладаю. Которую я приобрела. Если хотите, завоевала. В юности я была не то чтобы робка или закомплексованна, но крайне уязвима для любого чужого взгляда, улыбки. Я отличалась застенчивостью, изрядно приправленной чувствительностью. И эта чудовищная смесь не давала мне вольготно жить! Всего лишь не ТА интонация в разговоре могла заставить меня замкнуться в себе, размышляя над тем, чем я заслужила эту, как мне казалось, издевку. С годами я научилась четко различать, где обида, оскорбление, а где просто чья-то неуклюжесть, бестактность, толстокожесть. Со временем приобретаешь навыки держать удар.
А вообще я очень сильно не люблю, если не сказать сильнее - ненавижу, когда человек даже не допускает мысли о том, что точка зрения других тоже имеет право на существование. Я совершенно не приемлю даже попытки ограничить свободу других людей, пусть и из лучших побуждений.
- Скажите, а в себе что вас раздражает?
- Патологическая лень и, увы, сохранившаяся склонность к рефлексии.
- Подозреваю, что, говоря о собственной лени, вы несколько кокетничаете. Ведь вы работаете в такой серьезной организации, как ВолгаТелеком, и при этом пишете и стихи, и прозу!
- А я сознательно выбирала работу, которая не была бы напрямую связана с литературным творчеством. До этого я работала в одном издательстве редактором. После нескольких лет этой книжной каторги мне было достаточно просто посмотреть на человека, чтобы с предельной точностью сказать: сможет он сделать то, что ждет от него издательство, или не сможет.
- А детективы вы часом не сочиняли?
- Каюсь, сочиняла. К счастью, я вовремя забросила всю эту жуть. Иногда мне кажется, что все детективы, выходящие на просторах Отечества, родом из нашего славного городка.
- Как, по-вашему, почему на книжных прилавках столько откровенного мусора?
- Думаю, что издательствам просто не нужно, да и экономически не выгодно, не интересно работать со «штучными» авторами. Издательства работают с «литагентствами», которые поставляют сырье сами знаете какого качества. Но и читатель виноват: пока есть спрос на ТАКУЮ литературу, она и будет ТАКОВОЙ.
- Сейчас многие поэты выпускают сборники стихов за свой счет. Как вы к этому относитесь?
- Лично я никогда бы не стала печатать сольный сборник таким способом. И дело, поверьте, не только в том, что мне пришлось бы тратить собственные деньги или деньги спонсора. Просто это в принципе тупиковый путь. В этом есть какая-то чудовищная неправда. Если людям нужно и интересно то, что я пишу, то за это можно заплатить, пусть какую-то условную, но сумму. Издавая книгу за свои деньги, я как бы навязываю ее своему потенциальному читателю.
- Интересно, с кем из великих поэтов прошлого вы хотели бы пообщаться, выпади вам такая фантастическая возможность?
- А мне не интересны поэты как поэты. Вот как личность меня интригует Маяковский. Он потрясающе масштабен как человек. Франсуа Вийон! Вот это абсолютно мое!
- Меня всегда интриговало, из чего складывается поэзия - из впечатления, кем-то оброненной фразы, сна?
- Подчас из одной единственной строчки, которая вдруг является и захватывает всю тебя целиком. И ты ходишь с этой строчкой, с этим образом-ощущением внутри себя, а потом из нее что-то складывается, вырастает. Что-то на нее нанизывается, выкристаллизовывается. У меня есть стихотворение под названием «Что, Сальери, плохо дело?». Так вот, идея его родилась из мысли, как будет вести себя человек, который точно знает срок отведенной ему жизни. Возникла строка, которая стала названием стиха, образ Сальери потянул за собой все остальное. И вот из этого и появились стихи, которым предшествует эпиграф из Пушкина «Постой, постой!.. Ты выпил!.. без меня».
- Прочитайте, пожалуйста.
- Иногда ты жалеешь, что ты… не смертельно болен.
Например, заразился чумой от какой-нибудь крысы,
И на все остается неделя-другая - не боле,
Две недели, чтоб все, что ты ценишь, утратило смысл.
Две недели на то, чтобы просто забыть о карьере,
Положении в обществе, славе, семье и о долге.
Быть талантом по службе, окладом гармонию меря,
Чтобы вновь стать собой, пусть не гением, пусть ненадолго.
Эта вечная мука - искать для себя оправданья,
Мол, вот вырастут дети, уедут куда-нибудь в Ниццу
Слушать в рокоте моря созвучья своим же созданьям,
Твердо зная, что этого чуда с тобой не случится.
Дата смерти - ключ к жизни без глупых забот о грядущем,
Все пасует пред этой лукавой улыбкой свободы.
Ты уверен, за пару недель (скромный срок, что отпущен),
Сделать больше успеешь, чем сделал за все эти годы.
Но судьба посмеялась, когда ты решился исполнить
Дерзкий замысел свой, и теперь тебе только осталось
Этот ужин прощальный в трактире под Requiem помнить,
Помнить, как второпях перепутал случайно бокалы…
- Это, можно сказать, поэтическая версия преступления, которого не было. Есть ли, по-вашему, у поэзии некое высшее предназначение? И какой смысл вкладывал гений, обронивший «поэзия должна быть глуповата»?
- Поэзия, как, впрочем, и любой акт творения, должна инициировать работу сознания. Или вызывать яркие эмоции. Все настоящие поэты по природе своей шуты. Конечно, в хорошем, благородном смысле этого слова. Эдакие бубенчики на колпаке у Бога.
- А как быть с евтушенковским «Поэт в России больше, чем поэт?»
- Я не стала бы говорить об особенной роли поэта в России. Ведь поэт - явление космополитическое. Просто, размышляя на эту тему, надлежит помнить, что в самой России есть нечто необычное. С тем же успехом можно говорить, что дворник в России больше, чем дворник.
- Дворников в России вывели как класс, Наташа! Когда вы на наших улицах видели дворника последний раз?! Давайте лучше поговорим о чем-нибудь возвышенном и красивом. У вас есть заветная мечта?
- Да. Я бы хотела открыть кафе. Особенное кафе, все стены которого были бы превращены в стеллажи, заставленные моими любимыми книгами. И люди приходили бы туда выпить чашечку кофе или бокал хорошего вина. И насладиться прекрасной литературой. А главное - в этом кафе должна быть совершенно особая форма оплаты: рюмка хорошего напитка или чашечка кофе будут выдаваться в обмен на интересную историю!
- У вас есть стихи, которые вы могли бы определить словом – страшные? Страшные не столько по эмоциональной сути, сколько по глубинному смыслу, заложенному в них? Есть стихи, за которые вас не погладила бы по голове церковь?
- Думаю, что да. Есть одно.
Он говорил: «Все веруют в Христа.
О, мой народ, как мной ты был обманут!»
Задумчиво тер белый шрам у рта
И звал Марией медсестру Светлану.
Он говорил: «Что мне моя судьба?
Я знал ее от яслей до Голгофы.
Свой торный путь, казалось мне тогда,
Осилю до последнего я вздоха».
Он говорил: «Я испытал сполна
И Гефсиманский сад, и суд Пилата,
И гнев толпы, что мне была верна,
Предательство и ужас быть распятым.
Но, Отче, как же мне хотелось жить!
О-о! Жажда жить была сильнее веры.
И двадцать сотен лет постыдной лжи --
Таков итог удавшейся аферы.
Забвенье после смерти и верстак
Отца при жизни… и с меня довольно.
Но нет! Я - бог, прощающий с креста,
Он - всеми проклинаемый разбойник.
Когда свечу поставить в храм иду,
Смотрю я не на лик, а на оправу…»
Он говорил… А после, как в бреду,
Шептал: «Прости… прости меня, Варавва!»
- Это стихотворение писалось в какие-то грозовые для вашей души времена?
- Нет. Никакими душевными, эмоциональными переживаниями оно не было вызвано.
- Загадочно все это. Хотя, может быть, и не загадочно вовсе, а вполне объяснимо. Согласно мифам, Гармония была дочерью Афродиты и Ареса, то есть богини красоты и бога войны. Из чего рождается гармония ваших стихов?
- Откровенно говоря, я не знаю, насколько слово «гармония» применимо к моему творчеству. Что касается стихов, то здесь гораздо уместнее говорить о математике, ибо я огромное значение придаю форме. Очевидно, сказываются особенности национального характера, ведь во мне есть немецкая кровь. Практически на физическом уровне я ощущаю потребность писать ладненько, аккуратненько, тщательно, скрупулезно выверяя количество слогов, ритм, размер. Даже плавающая цезура меня уже коробит. Зачастую мне не важно, ЧТО написано. Важно - КАК.
- От чего вы способны испытать восторг?
- От способности некоторых людей делать что-то лучше, совершеннее, безупречнее других. От максимальной точности в деталях, которая воздействует совершенно пленительно, если речь идет о произведениях искусства. Точность в деталях неизменно делает и все повествование правдивым.
Еще меня приводит в настоящий восторг некая мистика жизни. Те странные истории и события, что рассыпаны рядом с нами, но мы их часто не замечаем, потому что не умеем или не хотим видеть эти маленькие чудеса. Я слышала историю про одну супружескую пару. Муж и жена жили вместе, и она постоянно кричала на него, их шумные семейные сцены не были секретом для соседей по квартире. А потом она умерла. Спустя какое-то время соседи вдруг снова услышали голос этой женщины. Разумеется, они были в шоке и вошли в комнату соседа. Там они не увидели ничего особенного, только магнитофон, из которого и доносился голос покойной. И соседи, должно быть случайно, стерли запись. Когда вошел вдовец и понял, что уже не сможет воспроизвести на магнитофоне голос своей супруги, он пришел в отчаяние и сказал, что теперь потерял свою жену уже навсегда. Что они убили ее еще раз.
Эта история произвела на меня такое сильное впечатление, что я придумала свою. Живут двое супругов. Живут всю жизнь вместе. Потом женщина умирает, а мужчина не может выйти из дома. Не может потому, что он вдруг с ужасом осознает, что не в состоянии закрыть за собой дверь. Раньше-то дверь за ним всегда затворяла она. Он психологически оказывается не способен повторить это действо.
- Есть в жизни нечто, о чем вы сожалеете?
- Думаю, что сожалеть о содеянном или, напротив, о неслучившемся, значит, множить глупость, прибавляя одну к другой.
- Наташа, как, по-вашему, а управлять своей судьбой человек может? Психологи сейчас говорят о необходимости концентрироваться, когда ты чего-то желаешь.
- Да, надо сильно хотеть желаемого. Но стремиться к этому желаемому надлежит не истово, а как-то легко, играючи. Чтобы желание сбылось, оно не должно поработить того, кто желает. Есть, видимо, высшая элегантность в том, чтобы великодушно отпускать от себя свои желания. И когда они обретают собственную волю, собственную судьбу, то начинают сбываться.
- Почитайте под занавес что-нибудь торжественное и медитативное.
- Ты сердишься, Цезарь… Пугливые блики огня
Румянцем болезненным пляшут на бледной скуле.
Пульсирует жилка под глазом, дразня и пьяня,
Как глупая мошка, увязшая в липкой смоле.
Предвестницей бури улыбка скользит по губам,
Но глаз выраженье скрывает наклон головы.
И так непривычно мальчишески дерзок и прям
Годами отточенный контур сутулой спины.
Пугающе тих, как в вине горький вкус миндаля,
Недвижен, как профиль чеканный со старых монет,
Лишь пряди волос, словно собственной жизнью живя,
Играются с ветром, беспечно презрев пиетет.
Мне больно, и страшно, и сладко нарушить твой гнев
(Прости и не ставь мне неправильность речи в упрек.)
Где силы достать, чтобы, после навек замерев,
Как ветвь олеандра, обвиться вокруг твоих ног?
Все глубже морщинка, бегущая к верхней губе,
И я растворяюсь в причудливо рваных тенях
Ресниц, что вчера щекотали мне щеку во сне…
Ты сердишься, Цезарь? Ты прав… разумеется, прав!