Давно нет фартуков и блях.
Ворот никто не запирает.
Да их и нет уж во дворах.
Как и дворов тех след растаял.
А он остался. И живет.
Живет никем незамечаем.
Как ветер, двор с утра метет –
невидим и неосязаем.
Сметает прах прожитых дней,
развеянных иллюзий клочья,
золу сожженных кораблей
и свет надежд, угасших ночью,
полночных страхов крик немой,
хрустальный бой воздушных замков,
мечты, обретшие покой,
и нерасцветшие таланты...
Но только утра робкий свет
завесу ночи поднимает,
как он бесследно исчезает.
Как и оставленный им след...
А если в прозе, без прикрас,
то жизнь довольно прозаична:
тоскливо, тихо матерясь,
он душу вкладывает... в грязь
и, выражаясь неэтично,
клянет по черному народ.
Но то истории гримасы...
Бросая камни в огород,
до цели он не достает:
а нет у нас культуры в массах...
И, покрывая тот изъян,
он, дело делая благое,
в душе давно сжег все живое.
Лекарство ж от душевных ран
в России исстари – спиртное...
2006