Здесь раньше жило много стариков.
Они гуляли вместе и дышали
одним и тем же воздухом. Кто их
оставил в этом месте и зачем –
уже не важно. Дом их принимал!
И старики, обнявшись, как младенцы,
гуляли под деревьями, шурша
больничными пижамами, кто – лысый,
кто – плохо ходит, кто, вообще, никак.
Жизнь продолжалась – даже в этом доме.
Им было слышно, как шумит вода
и бьется о поребрик. “Чайки! Чайки!”
кричали восхищенно старики,
кидали чайкам крошки, вслед махали –
они напоминали им врачей:
все в белом – тут вообще все в белом цвете!
И, если у кого-то были зубы,
то этим старикам здесь покланялись
без жертвоприношений – ну и что! –
им поклонялись, а беззубым – нет!
Что делать старикам, забытым всеми?
Конечно, жить! И многие читали
в колясках инвалидных или лежа
при свете ламп или когда в окно
несется свет естественный – не важно!
Читали все – от Пушкина до Кафки,
постмодернистов, правда, не любили,
но кое-кто читал и на прогулках
цитировал занятные места,
и бабушки, смущенно улыбнувшись,
в платочки тихо кашляли, смеялись,
другие же крестились и бесовской
литературой называли это.
А годы шли… Деревья осыпались,
но к лету листьями опять шумели.
Природа – постоянна. Старики –
не очень, а точней – непостоянны.
Как холодало, забирались внутрь
и, съежившись под тонким одеялом,
они хрипели, плакали, лечились
и часто умирали в позах этих –
их выносили и несли к обрыву,
кидали в реку: хоронили так.
А новых стариков в тот дом не часто
везли, поскольку стариков не много,
а если есть – то их не всех отвозят,
а держат от себя недалеко,
так близко, что порой услышать можно,
как рядом бьется сердце старика.
А эти… словно лес, редели, вместе
как прежде выходили на прогулку,
но часто, не дойдя до середины,
шли к дому спешно, и лица на них,
наверно, уже не было… С годами
все это превращалось в пытку или,
точней сказать, - в трагедию… С утра
они жевали сморщенные груши,
их запивали чаем, но не свежим,
а на обед им приносили яйца,
вареные, конечно! – если б чайки
к ним прилетали и сносили яйца
у них на подоконниках, - то было,
наверно, счастье! Старикам не много
на этом свете нужно, уж тем боле
на том… Ах, да, на ужин старикам
давали рис и соевое мясо,
а чаще кости неизвестных тварей,
точней – животных – и все дни вот так!
Я задолбал, наверное, так долго
пишу о стариках, и все на месте
стоит повествованье – мне бы сдвинуть,
хотя бы попытаться, подтолкнуть!
Но это ни к чему – к концу подходим.
… Пожар возник случайно, из-за спички.
Банально – и совсем не интересно.
Дом начисто сгорел, а стариков
частично удалось спасти, конечно, -
кого-то дети вновь домой забрали,
кого-то не забрали никуда, -
и кто-то до сих пор сидит и смотрит,
как чайки – очень белые – летают
и рыбу ловко схватывают с водной
поверхности, потом несут в когтях
и пропадают с рыбой, но другие
появятся и пищу добывают,
а старики завидуют и плачут,
а чайки их не видят никогда.
22 марта 2007