Вечер… Вечная осень… Полифония стихии…
Беззвучие таянья тайн… Статика взглядов…
В образцах одиночеств – вкрапления ностальгии
по печали и прочей софистике листопадов…
Ничего из Чайковского, Тютчева, Левитана, Фета…
Новый ГОСТ. Психоделика. Никого из «Рондо»
под дождём и зонтиком… Прагматизм планшета
в недоустремлённости к вечности изразцов жилфонда,
над которыми в хлам крошащийся пенопласт неба,
проносясь мимо солнца, застывает в кривой пантомиме
облаков, натыкаясь на маковки церкви Бориса и Глеба,
где когда-то забыли меня окрестить и придумать имя.
И нет у меня имени, а в часах на левой руке – времени
разминуться с тупой перманентностью горизонта…
Обозначив границы грёз площе и равнобедренней,
я шагаю по этой осени вдаль – вдоль линии
атмосферного фронта…
Да и буду шагать, не чувствуя приближения к цели,
разрушая ботинками лиственных замков стены…
У меня нет родины. В детстве она упала с качелей
и больше уже не встала. И никто не нашёл ей замены…
И нет у меня ничего. Только вечер и вечность осени…
Её выбили, вымели, вымыли, сняли, но продать забыли…
И на самую верхнюю полку в случайном шкафу забросили,
и стихи недопосвящали, и сердце ей недоразбили…
И, наверное, больше уже никогда я её не выкуплю…
Смутно помню в лицо продавца.… Не зачлось а-конто…
Обесцененность времени с пеплом былой листвы коплю
в виде редких серебряных бабочек меж страниц блокнота…