( Продолжение 2 )
Руками озябших вишен
Стучал по окошкам март .
И дождь колотил по крыше,
И ночь поднялась на старт .
Усевшись на табуретке ,
Оставив дела на час ,
О наших далеких предках
Мама вела рассказ ...
От них не осталось фото ,
Все скрыто за темью лет ,
Но все-таки должен кто-то
Бумаге оставить след !
И память , теплом согрета ,
Плыла , как по речке лед ,
Свое родословное древо
Чертили мы ночь напролёт .
Шутили - нашли игрушку ,
Ушел тот далекий год ...
Растёт у меня Танюшка ,
У брата Генуля растет .
Их дети на наш рисунок
Посмотрят и скажут так :
“Моя прапрабабка - Сура ,
Прапрадед - Янкверш Табак !”
***
...В тридцатом пошло под горку ,
В семье начался разор ,
Кормилицу круподёрку
Свезли на колхозный двор .
Такая была година -
Кто с лошадью , тот и враг .
Амбары мела паутина
Во всех четырех углах .
Тогда у любого дела
Кружила партийная дрянь .
Народ догола раздела
Горластая эта пьянь .
Вбивала в деревню клинья ,
Цвели на ветру слова ...
Потом возвращал Калинин
Отнятые зря права .
Бумажные те “успехи”
Остудит грядущий год ,
Но все же в Москву уехал ,
Не выдержав , дядя Мотл .
Едва ли прошло полгода ,
И дядя Абрам за ним .
В те годы огромный город
Притягивал , как магнит .
И старшего взять хотели ,
Но , взяв дочерей с женой ,
Отправился дядя Эля
В далекий колхоз степной -
Пахать целину коммуной
Евреев звала страна .
Ах , если бы знать кому - то ,
Что скоро грядёт война!
***
Москва , как река в апреле
Вбирает в себя ручьи ,
Для всех открывала двери ,
Кто мог волочить кирпичи .
А впрочем , рабочие руки
Москве завсегда нужны ,
Да если еще не крюки ,
Подавно им нет цены .
С жильем нахватали горя ,
Но как без семьи - нельзя ,
И к дяде Абраму вскоре
Приехала вся семья .
Понятно , что не до “шарма” ,
Нашелся бы угол свой -
В пустых Чернышевских казармах ,
За Суковом под Москвой ,
И в старом цыганском доме
На Первой Тверской - Ямской ,
Где двор исходил в истоме
Цыганской хмельной тоской .
В полу - земляная яма ,
На звезды глядит дыра ,
Цыгане , народ упрямый ,
Любили дымок костра .
И часто кругом в бараках
Под жаркую речь костров
Звенела в цыганских драках
Веселая сталь топоров .
Тверская несла бензином ,
Сгоняя машины вниз .
Ходили мои кузины
В рабочий клуб “Коммунист”,
Где часто бывал Михоэлс ,
Известный тогда артист ,
И где на еврейском роли ,
Бывало , играл Борис .
Доныне не разминулись ,
Кто были тогда дружны ,
Здесь детство прошло и юность
До самой почти войны .
От лет никуда не деться ,
Полвека почти прошло ,
Но там , где осталось детство ,
Навеки живет тепло .
***
Как река течет , играя ,
Годы быстрые текли .
Первой вышла замуж Рая
И уехала в Фили .
“Не сказать , чтобы красавица
Расписная я была ,
Но ребятам , видно, нравилось ,
Что добра и весела .
Ни один парнишка мимо
На танцульках не ходил ,
Черноглазый парень Фима ,
Петя - огненный блондин .
Так как я была не старшей ,
Мать гоняла их во двор .
Гляну в окна - Фима машет
Мне рукой через забор .
Мне бывало станет стыдно
Как кричал он , всех дразня -
“Все равно Раиса выйдет ,
Выйдет замуж за меня !”
Петю в армию забрали ,
А любовь свое взяла .
В восемнадцать наша Рая
Вместе с Фимой в ЗАГС пошла .
И моя маманька тоже
Вскоре встретилась с отцом .
Жили в комнатке , похожей
На лодчоночку с крыльцом ...
***
Ничто на земле не вечно ,
Москва выходила в рост ,
И эти дома , конечно ,
Резонно пошли на снос .
Вошли с государством в долю
В тревожном сороковом
И в дальнем Перово - Поле
Построили новый дом .
Продолжение http://www.stihi.ru/2008/12/09/2404