Есть память прошлого у снега:
помады вкус, колотят гулко
кровь и вино в виски с разбега,
за шторой – белизна проулка.
Под грохот лозунгов трибуны,
в той жизни, бурной и гремящей,
всем существом мы, словно гунны,
горели страстью настоящей...
Ботинок по ноге стоптался,
кимвал всегда бряцает лживо.
Но в сердце гуннский след остался,
лишь это было не фальшиво.
Я в первозданном снегопаде,
душой светлея, тени вижу.
В нём ближе к жаркой той помаде,
и значит, к подлинности ближе.