Это уже третий день, как я не заглядывал на авторскую страницу. Или, как говорили раньше, не выходил в эфир. Но первый из этих трех дней уже был обозначен в словах обращенных к тебе, от том убегающем времени… Времени, которое обозначилось в стихах, что писал. И я посылаю и это, обращенное к тебе три дня назад…
Ноябрь 13 – е 2008…Утро ясное, солнечное, но с легким холодком, подморозившим за ночь остатки таявшего слякотного снега. Я спешил, как всегда к автобусной остановке, а навстречу, в розоватом мареве холодного тумана, что расстилался над бухтой, вставало солнце, заливая лучами проулок с деревянными трехэтажными домами старой постройки. И мне легко было представить, мой далекий поселок, смотревший окнами в сторону океанского прибоя…
Ноябрь 13-е…
Взломав тонкий лед, по стылому мелководью протоки, вездеход, лязгая гусеницами, вылетел на противоположный отлогий берег, припорошенный снегом. Ноябрьское утро только-только расцветилось первыми красками зари, широкой полосой заалевшей над синью моря и отсвечивающим прибоем, что убегал белопенной каймою к дальнему скалистому мысу. Дальше вездеход не шел.
- Ну, что солдат… – проговорил водитель, как бы извиняясь, – дальше тут, по отливу, час полтора - не больше…
Да, спасибо, тезка! И так выручил, – поспешил отозваться Александр Рубенс, - тебе еще самому, в «обратную» проскочить надо, а мне этот маршрут с детства знаком, так что до топаем…
- Дотопаем! – так же задорно отозвался и второй пассажир, неожиданный попутчик Александра, выбираясь с чемоданом из-под брезентового перекрытия второй половины вездехода.
Оставшись одни, Александр и его попутчик Николай вышли к прибойной полосе с утрамбованным осенними штормами песчаным отливом.
- Почти асфальт, даже следов не оставляем – оценил Николай путь – дорожку и, для убедительности топнул пару раз широкой стопою в туфлях сорок четвертого размера.
- Подморозило - улыбнулся Александр, закидывая на плечи лямки вещмешка, - Если не подтает, глядишь, как по асфальту и дотопаем до мыса.
- Так поселок, что, прямо за мысом!?
- Нет. Там рыбокомбинат, но и до него еще топать да топать, а поселок на другой стороне через речку. Ну что пошли!?
- Пошли…- несколько поскучнел долговязый, с буйной шевелюрой Николай, но через пару минут топая по глянцу отлива, вновь разговорился, повествуя из каких краев, его занесло на север.
Впрочем, занесло не его, а его, как он признался, невесту, что оказалась в северном поселке по распределению после окончания училища. И вот он, Николай отправился вслед за ней, чтобы узаконить отношения и на полном основании увезти ее к себе в город.
- А что, до ее распределения не расписались - спросил Александр.
- Дак, я еще сам студентом был и в другом городе…Политехнический закончил, и пока то да се…
- Понятно.
- В свидетели пойдешь?
- Я!?
- Ну, а что…У меня ведь там знакомых нет.
- Ну, если так.
- А у тебя в поселке, наверное, тоже невеста…
- Да и не одна!..- пошутил Александр, что бы избегнуть дальнейших расспросов словоохотливого попутчика.
И тот на не которое время замолчал, не путая больше мысли Александра. А Александру было о чем думать и вспоминать в этот рассветный час разгоравшейся над прибоем зари, когда все вокруг с каждым шагом все больше и больше будоражило чувства и вольно и невольно звучало строфою :
Север, север… Звенящий ветер,
Пламенея, горит восток.
Бьет прибой и в контрастах цвета
Скалы, галечник и песок.
Рассыпаясь, шипящей пеной,
Не спешит отойти накат,
Взбудоражив задор сметенный,
Чаек, что над волной кружат.
По каменьям сверкает наледь,
Как прозрачный хрусталь медуз,
В бликах солнца - морские дали,
Сменой бриза играют блюз.
Может, где-то в иных широтах,
В это время погода рай.
По душе мне прибоя рокот,
Сквер, север… Суровый край!
Два года армии, два года… много или мало !? Прошло, пролетело…Но и два года юности, две весны и две осени. Пролетело, прошло…И вроде ничего не изменилось, все тот же берег, прибой и чайки…
Север, север… Заря в пол неба,
Пламенея, горит восток.
Ничего, что два года не был
Ведь два года - недолгий срок.
Две весны улетело в осень,
Ну, так что же о том жалеть.
Прошагали по плацу весны,
Цветом хаки, как осень-медь.
Прошагали, как надо – службой,
А бывало и гауптвахт.
И солдатской простою дружбой,
С самых разных краев ребят
Две весны две зимы, так что же,
Чем еще эти полнились дни!?
Может тою девчонкой, похожей,
Когда в ночь уплывали огни…
И была мне тоска оскомой,
За двоих, одному сполна.
И, увы, на подходе к дому,
Снова встретит меня она.
Даже, если в обход причала,
В обход школы намечу путь,
Она всюду, где мы встречались…
Где была прежде только грусть…
Только грусть в надежде на встречу или хотя бы на весточку из нескольких слов, слов окрылявших чаяния всех ожиданий…
Как может быть свет от солнца, что лучисто пробивался сквозь серебристый туман, загустевший к тому часу, когда Александр и его попутчик уже обошли мыс, и, минуя скальные выступы по мокрому галечнику у самой кромке прибоя, вышли к строениям рыбокомбината. Все строения, производственные и жилые , как обычно с окончанием путины, в это время, уже пустовали, кроме домика, где жил сторож. Но и сторожа в этот час не оказалось на месте. Постучав два раза в окно, Александр направился к речке, а за ним и его попутчик Николай.
- Вот так дела…и что кроме этих двух собак больше никого нет- спросил он на ходу,
когда две разномастных лайки, выбежали откуда-то со стороны и вполне дружелюбно последовали за ними.
- Сторож в поселке, а рыбокомбинат будет пустовать до весны…
- Так мы, что, к тем лодкам идем? Думаешь, столкнем? – задался вопросом Николай, смерив взглядом приличное расстояние, от морских шлюпок до берега.
- Зачем!? Река же льдом встала…
- Льдом!? – пригляделся попутчик к зеркальной глади с серебристой шугой застывшей по берегам. – Точно льдом! Это надо же, какая прозрачная вода!.. Даже дно по мелководью видно. Так мы, что!? Прямо по льду двинимся?!
- Проверить надо – подняв увесистый камень, Александр швырнул его высоко вверх и камень в крутой траектории упал, лишь чуть пробив ледовую поверхность.
Но вслед за струйным всплеском воды, от застрявшего в пробоине камня, во все стороны с характерным звуком разбежались ледовые трещины.
- Ну что?
- И думать нечего. Лед только-только встал, дня три не более. Идем к сторожке.
- И что!? – затосковал Николай, глядя на далекий противоположный берег с пустынным причалом и складскими строениями, за которыми, собственно и начинался поселок.
- Как что!? Печку растопим, чаю согреем.
Но печку растапливать не пришлось, так как в домике было и так натоплено, и сбоку на плите стоял чайник с относительно горячей водой. Сообразив, что к чему Александр снова вышел в маленький коридорчик и, заглянув в кладовку, снял со стены висевший на оленьих рогах дробовик. Нашелся и патронташ с патронами.
- А это зачем? – недоуменно спросил Николай, выглянув из-за двери с кружкой в руках.
- А вот затем, - вставляя гильзы в стволы, отозвался Александр – затем, что сторож, чуть раньше нас в поселок ушел, наверняка за хлебом. Значит, где-то же он перешел по льду на ту сторону.
Выйдя на крыльцо Александр разрядил дуплетом оба ствола и по над речкой гулко прозвучал выстрел, умножившись эхом от дальних и ближних сопок. Вслед за выстрелом в поселке послышался лай собак, но противоположный берег по-прежнему оставался пустынным.
- Да, воскресенье, оно и селе воскресенье, – резюмировал Николай, – А что… ты своим не сообщил, перед тем как нам отправится?
- А ты сообщил?
- Да нет, хочу неожиданно. Сюрпризом.
- Ну и я так…- зарядив по новой ружье, Александр прошел в сторону шлюпок, откуда хорошо был виден причал.
В ответ на второй дуплет, еще громче послышался лай, и вскоре, на берегу показались силуэты двух человек и набежавшая следом свора собак.
Эй! Эй! – Закричал, размахивая ружьем Александр, а вслед за ним и Николай – Эй! Где можно речку перейти… .
- Не знаем…- донеслось с той стороны
- Тогда сообщите… - вновь прокричал Александр, старясь перекричать собственное эхо, и несколько раз повторил, кому именно надо сообщить, пока, наконец, там, на противоположном берегу не разобрались, «чьих таких» Александр Рубэнс.
Не прошло и двадцати минут, как противоположном берегу, вновь появились силуэты людей, и послышались голоса.
- Алексан-дар! Идите туда! - Звонче всех прозвучал голос младшей сестры Александра несколько раз махнувшей рукой в ту сторону, где на излучине реки был небольшой островок,– идите туда! Я встречу…
Берег, по которому заспешил Николай, следуя за Александром, легко и уверенно шагавшим по каменистой тропе, с одной стороны уходил круто вверх, переходя в склон сопки, а с другой, круто обрывался к реке. И с верху, сквозь лед, можно было видеть в чистых струях воды: камни, покрытые зеленой тиной, илистое дно и водоросли с воздушными пузырьками, что иногда срывались увлекаемые течением.
- И как мы пойдем!? Такое впечатление, что льда и вовсе нет – пыхтя с чемоданом, как бы сам с собой заговорил Николай.
- Да вон смотри…- обратил внимание Николая Александр - сестренка моя идет.
- Ух ты! Как по воде. И не боится же.
- Она с детства, отчаянная – тепло улыбнулся Александр и сам встречно выбежал лед.
- Ой, Сашка! И чего ты телеграмму не дал…и вчера, позвонить мог же, на сельсовет – защебетала, раскрасневшись румянцем, сестра.- Ой Сашка! Какой ты бравый…
Подхватив на руки младшую сестренку, Александр со смехом закружил с нею по чуть потрескивающему льду.
-Ну, если уж двоих в одной точке выдерживает, – сделал вывод Николай, с опаской ступая на лед, - то и меня с чемоданом. А все может и зря, я не дал весточку, что приеду, – вдруг задумался он, глянув на смеющегося Александра и его сестру.
Саш… А Саш…- чуть хитровато посерьезнела в этот момент сестренка Александра - Да отпусти же ты меня! – вдруг запротестовала она и выскользнула из его рук. - Я тебе, вот что прихватила…уже с неделю, как пришло… - достала она сложенный вдвое конверт, первую весточку затянувшегося ожидания и первое письмо с обратным адресом…