Как часто женщин мы не понимаем...

       
Как часто женщин мы не понимаем...
Они играют нами, манят нас и лгут...
Мы их, бывает, страстно обнимаем,
Ну а они потом к другим идут.

И с нами это ведь не раз случалось:
Сперва с одной, потом идём к другой,
И ничего в душе не оставалось,
Ни угрызений совести, ни боль.

И так идут, кочуя друг от друга,
Мужчины, женщины – бурлящая толпа,
Пока однажды встретятся друг с другом
И отдадут навек свои сердца.

И вот со мной однажды это сталось:
Её я встретил – трепетна, стройна!
Мне из-под чёлки нежно улыбались
Её огромные, прекрасные глаза.

И вот – моя! И счастью нет предела!
И до других мне больше дела нет.
Я знаю, и она хотела,
Рукой небрежно выключая свет.

И с той поры прошло уж дней немало,
Рука узнала прелестей букет,
Но вот глазам ни разу не предстала,
Она, смущаясь, выключала свет.

Не мог понять, чего она боялась,
Мою любовь всю до конца приняв?
И почему лишь в темноте мне отдавалась,
Закрыв глаза и слова не сказав?

И вот однажды я просил ответить:
- Стыдливости причина – в чём она?
Я ей сказал, что ведь меня при свете
Ни разу и не видела она.

И растянувшись на своей постели,
От света яркого прикрыв рукой глаза,
Она сказала, что, на самом деле,
Она любила вовсе не меня.

Что я был просто временной утехой,
Во мне другого видела она.
И потому был свет всегда помехой -
Во тьме обман с собой она вела.

В словах была жестока, бессердечна.
Своим признаньем ранила меня.
И думал я: - О, как бесчеловечна
Красавица надменная моя!

И вспомнил я о тех, кому был дорог,
О тех, кому я разбивал сердца.
И мыслей разных всколыхнула ворох
В душе моей такая прямота.

И я ушёл, скрипя зубами больно.
Пошёл опять в бурлящую толпу.
И дал зарок - не полюбить уж больше,
И мстить за всё. И вот теперь я мщу.

Я мщу другим бездушно, бессердечно.
Я мщу за то, что боль в моей груди.
И, может быть, я стал бесчеловечным,
Но я не вижу в том своей вины.