В полуденном метро толпа терялась,
Сквозь летний зной послушная текла.
Пел гармонист - и я дышать боялась,
И отойти на метр не могла.
Жил переход, на голос отзывался,
Дышал простор сквозь камни серых стен.
Пел гармонист и людям улыбался,
Как будто был знаком буквально всем.
Всё отступало, став второстепенным,
Откатывали волны суеты.
Пел гармонист, светло, проникновенно,
И птицы опускались с высоты;
И облака смотрели изумлённо
Сквозь непрозрачный низкий потолок,
И в переход тянулись ветви клёнов
Со всех ещё не пройденных дорог.
Теплели лица, оживали взгляды,
И люди шли уже не так спеша,
В очарованьи сказочного сада
Пусть не надолго, но цвела душа.
А дальше был суровым диссонансом
Блюститей порядка серый строй,
Угрюмые, взведённые начальством
(Начальство – забастовкою в метро).
Упорство машинистов продолжалось,
Угроза шла от важного лица.
А девочка испуганная жалась,
В тревоге за поющего отца.
Причём тут песня? Принцип “не скопляться”?
Послушать дайте! В чём он виноват?
Его призванье - петь, не объясняться
Нарядам рэкетиров и солдат.
И снова мрачно застывали стены,
Пугал ребёнка лиц бесстрастный холод.
Я слышала слова: “Не бойся, Лена!
Ведь я не сделал ничего плохого.”
Защитницею маленькою, милой,
Она отца тянула за собой:
“Пойдём! Пойдём, ведь мама говорила,
Что если что – то сразу же домой.”
Безумный мир, для красоты откройся.
Не прерывайте голоса полёт.
Шепнуть хотелось: “Леночка, не бойся.
Пусть он поёт. Пусть только он поёт!”
В полуденном метро толпа терялась:
Кочующие лица и дела.
Пел гармонист, и я дышать боялась,
И отойти на метр не могла...
* * *
1998 год