Сломался карандаш. Осталась высь
совсем не/дорисованной в тетради…
(Закапай нос. Умойся. Подотрись.
И в тишине доешь свои оладьи.)
Смотайся в Питер, как хотел, и в Псков
/к родне…/ а дальше жарь на эсэмэсках….
Нет переходов…
Всё давно и резко
сбривает мудрость с выпуклых висков…
Сожги учебник… там, в конце концов
всплывает двадцать пятым кадром рык ли? –
«любить одних, а прочим бить в лицо
/другие не обидятся… привыкли…/
Смешна стена, где жизнь не удалась,
ударь в неё лицом, в её начало,
чтоб кровь из носа в рот тебе лилась
и ты сказал – «в натуре полегчало….»
***
Как сколото с известной стороны
/хоть небо не тарелка с общепита/
Но, правда, погляди – уже отбито
и тридцать солнц чернее, чем блины…
Дороги… сотки… дебри… лопухи…
Карнизы…окна… щелочки – не новы…
Всё деловито шествуют коровы
по миллионам, пишущим стихи….
Работа – волк… Он ломанулся в лес.
/не в счет поэтки, стрёмные трусихи…
везде есть недорезанные психи,
которые нужны нам позарез…/
Те люди, кто со мной и просто так
подпрыгнут в самом центре этой лужи,
с разводами – «и на хрен ты здесь нужен!»
И с придыханьем – «видимо дурак…»
Твой фартук в незатейливый цветок
давно не флаг семейности и быта,
но как малы должны быть соты сита,
чтоб проскользнуть неузнанным ты мог…
Ведь сеятели Бог и где-то Бах,
играющие в покер не на лычки…
Они, как мы выращивают спички
и соль разводят в каменных глазах…
-
Простите что там? Что, на счет висков…?!
Ладошками прикрыть???!!! НУ, ОБЪЯСНИТЕ!!!!!
Когда ты слишком трезв, чтоб ехать в Псков
и слишком пьян, икать – «и это Питер?!»
-
Меня никто не ждет в конце строки…
Ни почестей, ни славы, /как танкисту…./
Я рано утром улыбнусь таксисту
и городу – «люблю вас, дураки…»
За то, что рубите хвосты… в хвосте
нам ужинать нельзя…ведь по науке -
Мы Те, кто отоспится на кресте,
как в детстве…. – широко раскинув руки…