Ты расстрелял свои стены, Джек,
но ничего не исчезло.
Только отныне ты в списке тех,
кто проиграл тишине.
Монстры внутри, слышишь скрип гвоздей,
это не старое кресло,
это скрипит, но стоит стена,
в срубе которой - нерв.
Джек, ты умён и хорош собой,
я бы с тобой замутила.
В чём-то ты прав, потребляя свой
жёлтый горючий чай.
Джек, ведь у бога для нас с тобой
общая перспектива.
Мы рождены, чтоб нащупать дверь
и не найти ключа.
Но твои методы, слышишь, Джек?
Мне они как-то слишком.
Скажешь: здесь нет полумер. И вновь,
видимо, будешь прав.
Но у меня есть перо, струна,
фотоальбомы и книжка,
и ещё пара вещей из тех,
что заглушают страх.
Джек, ты честнее перед собой,
значит, ты первым отчалишь.
Все мои просьбы, шантаж и крик
не долетят до верхов.
Это неправильно, знаешь, Джек,
в небе херовый начальник.
Небо - оправа твоих зрачков,
смысл его лишь таков.
Стынет вода в батареях, пол,
скрытый под кучками пепла,
движется внутрь самого себя,
кресло плывёт за ним.
Джек, если сверху есть небеса,
снизу должно быть пекло.
Джек, если верх у тебя в глазах,
где-то быть должен низ.
Это проекция в виде дыр
на грязно-жёлтых обоях,
Это загон прекратить войну
минимум в голове.
Джек, я обязана отобрать
все запасные обоймы,
Но ты украл мой последний шанс,
выключив верхний свет.
Я потеряюсь в твоих смешках,
срывах и умозрениях,
я рассчитаю удельный вес
собственной пустоты.
Джек, снова пьян ты, таков удел
всех мало-мальских гениев.
Жалкая проба всмотреться в "не",
не перейдя черты.