Шагали по двое, по трое и с ходу,
Томясь одиночеством, сразу, с разбега,
Так, словно бы в воду холодную, строем,
Как тени, к станкам, верстакам. То-ли следом,
А может, уже, упреждая движенье,
Каким-то надрывом сгоняя усталость
С лица, со спины – вот оно – откровенье
Труда ежедневного, двинулась, сталась,
Означилась так, что спирает дыханье,
Мощнее, чем сила девятого вала,
Глубокая, словно само мирозданье,
Стотыщеголосая фуга металла.
А с музыкой этой, значительней, проще,
Одухотвореннее стали,
По жизни уставшие, лица рабочих,
Суровых апостолов стали.
И словно бы сталь, проникая в сердца их,
По корке искря, дабы вызволить
Священником душу, добела раскалялась,
Ее призывая на исповедь.