Запретили тоску и скрепили седьмою печатью.
Я шифрую слова, чтоб никто не узнал твоё имя.
Никого, никого не любил я с такою печалью,
и теперь, замолкая, не знаю, что делать с другими.
Их не будет – других. Я останусь один с пустотою.
Только дай, повернувшись к тебе, прошептать напоследок
то, что после скреплю я седьмою печатью и скрою:
зашифрую от всех, чтоб никто не узнал, не проведал.
И ещё, подожди, я скажу тебе что-то, послушай:
никогда, никогда не забуду, как ждал твои губы
и как стоны твои прикрывал изумлённой подушкой
чтоб никто не услышал, как любим друг друга. Как любим.
А теперь замолкаю, укутанный плотной печалью:
не коснуться тебя, не добраться, нельзя дозвониться.
Я шифрую слова, и как будто седьмою печатью,
горьким пеплом сгоревшей полыни скрепляю страницу.