О, милая, сколько костров отгорело
С момента слиянья холодной луны
И солнца, что страстью запретной чернело,
Впиваясь лучами в янтарные сны?
Ты помнишь, однажды разрезали тайну
На ломтики, как апельсиновый торт…
И замерли отзвуки форте-пиано,
И чёртики в синих глазах, как эскорт…
Распластана нежность не дальше, не ближе,
По телу струится стыдливый восторг…
Я встречу тебя в романтичном Париже,
Мы вместе отправимся в шумный Нью-Йорк.
Вплетая твой образ в цвета икебаны
Японскою гейшей побуду чуть-чуть…
На склонах Эльбурса, в огнях Тегерана
Сокрою от всех паранджой свою грусть…
У Темзы, что так неприветлива чуждым,
Вновь сдержанность писем и фраз сохраню…
Но стану кому-то желанной и нужной
Чтоб впредь удержаться на скользком краю.
О, милая… Я благодарна за веру,
Разбитую вдребезги копьями звёзд…
За то, что, подобно безрукой Венере,
Мне трудно собрать лепестки твоих роз.
Во всех городах, на вершинах столетий,
В аэропортах, пропуская свой рейс,
Я жду от тебя, как и прежде, известий,
Надеясь, что ты ещё здесь...