ЖЕНЩИНЫ РУБЕНСА
Великанши, женская фауна.
Их красота грохочет как бочки.
Они гнездятся в разгромленных ложах,
Спят с раскрытыми в крике ртами.
Их зрачки ускользают внутрь
И проникая вглубь желёз
дрожжами похоти сочатся в кровь.
Дети барокко, жирное тесто.
Бани парятся, краснеют вина.
Облака-поросята мчатся по небу,
И трубы ржут в телесном призыве.
О, грудедынные, о, черезмерные,
О, наготою своею удвоенные,
И утроенные резкостью позы
Жирные блюда любви.
…до того, как рассвело на картине,
встали рано их сёстры худые.
Они шли гуськом, и никто их не видел
На незаписанном обороте.
Изгнанницы стиля. Торчащие рёбра,
Птичья структура ступней и ладоней
Хотят взлететь на торчащих лопатках
Им тринадцатый век дал бы фон золотой.
Двадцатый - экран серебристый.
А в семнадцатом нет ничего для плоских.
Тогда даже небо было выпуклым,
объёмными ангелы, выпуклым - Бог,
усатый Феб, который въезжает
на потном коне в кипящий альков.
История этого перевода такова: в 60тых я уже хорошо слышал ритм и музыку польской поэзии, выписывал краковскую газету "Жыце литерацке", покупал сборники стихов в Магазине"Дружба"... И переводил близкое по настроению и теме. Среди них мне попались стихи Шимборской - кто тогда мог предполагать, что она станет нобилянтом. Мне её стихи понравились, я перевел их наверно с десяток. Случайно в черновиках сохранились три.
Среди них были и "Женщины Рубенса". Но в недавно попавшемся мне сборнике Шимборской, уже маститой, я обнаружил, что она это стихотворение допонила тремя новыми строфами. Следуя автору я доперевёл стихотворение до конца