Нам часы на стене отбивают уверенно ритм.
Их размеренный шаг режет вечность на годы, на дольки,
на картинки из сцен, на обрывки из фраз, на кусочки
и осколки от слов, на объедки заезженных рифм...
Всё не ново уже. Всё старо, как обшарпанный мир.
Твердь земную круша, люд стремится безудержно к счастью.
И не важно, чья карта пришла, лишь козырной бы масти,
и неважно уже, чей призыв нам доносит эфир...
Карнавальные маски прилеплены прочно к лицу.
Лишь в разрезах для глаз жизнь стыдливо и тихо ютится,
тщетно машет крылом, бьётся в клетке израненной птицей,
а совсем обессилев, стремится поближе к венцу...
Не терновому... Нет... То - не слабых, а сильных удел.
Сильных - мало всегда, ведь на штучный товар мало спроса.
Кто же в том виноват и что делать? Два эти вопроса
не нужны... не важны... И философы вновь не у дел...
А часы на стене сохраняют указанный темп.
Их размеренный ход режет вечность на малые доли.
Вновь бескрылая птица погибнет в неволе от боли,
а поэт и писатель - от кем-то навязанных тем...