На город вязко, душно поднималась мгла,
Как будто сильная и властная рука,
С краснеющим закатом не дружа…
Тянула и тянула одеяло.
И гасли люди, виды, и жара…
Мистическим дыханьем наполняла,
Суровость лика мрачного портала,
Дремотная бездельем тишина.
Ночная мгла вползала во дворы,
В парадные, в открытые подвалы…
Туда, где ноют комары,
И кошки призрачно ступают.
Последнее цветистое дыханье –
Лучей усталых крыш распознаванье…
Краснеющими пятнами ложатся,
Лишь для того, что б в помраченье сдаться.
И ожидать в притворстве тихом,
Когда рассвет пробудит крыши.
Ночная мгла связала сквозняки,
Прохлада спрятала себя в укрытьи,
Откуда бесподобные лучи,
Ее не выгнали – она таится…
И прозябает в духоте и в гаме,
Борясь с жарой, как свет в густом тумане…
А мгла ночная замирает,
Огней частички зажигает.
Она, что было забирая…
Смущает краски – мир сгущает.
И экипажи цокают все реже,
Храпенье лошадей, уж, слух не режет…
В гостиные свечей подать желают,
Тюль, театральной шторой повисая,
Зажатый воздух внутрь не пуская,
Неведомые лица размывает.
И ветер не колышет больше пламя,
Уставший - до рассвета отдыхая.
Сквозь пелену, в смущенной бликом тьме,
Где свет дрожит на третьем этаже…
Доносится звучанье клавесина,
Мужское бормотанье, женский смех,
Хлопки шампанского, пьют за успех
И радуются хмельным содержимым…
Идет прием, и гости пляшут
Кричат – Ура! в мазурке скачут…
Напротив, у столба под фонарем,
Томиться человек уж больше часа…
Не по жаре, одетый в плащ и шляпу,
Он не ко времени, здесь, под окном.
Он мерно ходит - шаг считая,
Трость между рук переменяет…
Как видно, что-то ожидает,
И смотрит, смотрит на окно,
Где страстный интерес его,
По крайней мере, не скучает.
Салют хлопком извился ввысь –
С другого берега Невы…
Он замер, только на мгновенье.
Взглянул в заветное окно,
И в мраке ночи растворился,
Как будто не была его.
Кто он такой? - никто не знает.
Как прожил он остаток дней?
Следа в умах он не оставил
А был ли он? - скажи теперь.
Он может друг семьи душевный,
Несчастный муж, убийца, вор,
Или любовник отстраненный –
Той, что смеется всех милей…
Как глупо выглядят терзанья,
И устремленья и желанья,
С эпохой сгинувший сюжет,
По истеченью стольких лет.
Меж тем, гранит тепло дневное,
Отдаст, проснувшись, на заре.
Какие шалости природы:
Парит, как, нынче в сентябре.
Нева легка и томно лижет берег,
Воспетый за день тесаный гранит.
Влечет, неспешно Ладожские воды
Через имперский, спящий страстью город,
В историю, которая решит
Кто будет жить, кто не достоин,
Кто обречен, а кто свободен,
К судьбе,
к падению,
в залив!