Ох, фартовый, где твои «качели»?
И варшавский, блин, ночной вокзал
в кепке, левым глазом щурясь еле,
рэкетом меня пугать застал.
Двигался в ту ночь я из Чикаго.
Припоздал малёхо самолет.
Здравствуй, Боря. Нам тебя и надо!
Здравствуйте, любимый мой народ!
Группы гостарбайтеров «лажали»
И совали «баксы» впопыхах.
Где ж твоя полиция, Варшава!?
Было дело. Дело было «швах».
Четверо, движенья экономя,
Двое – чистый шорох ножевой,
От бедра умеющие. Кроме
«перьев» пусто за душой.
Всё бы ничего. Да двадцать тысяч
Надо мне в кармане удержать.
Долларов. Ты где потом их сыщешь?
Поезжай в Америку опять?
Не было ещё счетов расчетных
И народ чикагских синагог
Кинул мне две пачки денег плотных
На благотворительный пирог.
Подошли и стали – шахматисты!
Спину каждый кроет не свою.
Так стоит спецназ, когда не рыщет.
Шахматный порядок, мать твою.
Холод. Жуткий холод. И поджилки
Понял, как уносятся наверх.
Ты по русски «шпрехаешь»? Доилки
Мы твои. Такой у нас успех.
В Киеве в конце восьмидесятых
Выручил я хлопца одного,
Дав ему немного денег мятых
И «заныкал» от врагов его.
Он тогда назвал мне только ИМЯ,
Но сказал – запомни, мальчуган,
Иногда уйти «за половину»
ИМЯ помогает. Я назвал.
Матерь Божья! Ты ж, «кентуха», фраер!
По «прикиду» - нет. Ты извини.
Мы ж свои. Мы всё соображаем.
Так и протекают наши дни.
PS
Хотел это прозой - в дневник.
Потом сложилось в пол рифмы.
Оставил.