Всё, что знала я когда-то,
было частью лишь меня.
Мёртвый свет на белой карте
остывающего дня.
Невозможные соседи,
знойный улей – летний дом,
и в руке моей билетик
с верным стёршимся числом.
…и в руке моей билетик.
Право слово, повезло.
Всё дрожит, как та былинка,
что росла из пустоты,
прошлое моё: поминки,
разведённые мосты
и, уже по самый пояс
в мутной греческой реке,
я сажусь в гремящий поезд
(всё никак не успокоюсь),
без души и налегке,
ибо всё осталось где-то,
и следов не отыскать,
лишь надорванный билетик
за подкладкою таскать.