Голоса живут в другой стране,
где в горшочках красных на окне –
белая геранька и алоэ.
Мама ходит в платье по стране.
Папа носит тонкое пенсне.
Ветер пахнет снегом и золою.
А в кульке бумажном полкило
карамели – вот уж повезло –
розовой, с немыслимой кислинкой.
Можно просто спрятаться в углу
и трясти по памяти золу,
и справлять по памяти поминки.
Мама будет плакать и молчать.
Папа будет пить с мелиссой чай.
Ветер будет листьями играться.
Я же буду чаще замечать,
что слова кривятся и горчат,
а пластинка будет заикаться.
Там они – чужие голоса.
У меня же мамины глаза
и от папы что-то, как приметы.
Вот, мол, я какая тут сижу
и в альбом потрёпанный гляжу
на герань, прозрачную от света.