Насколько многоцветен и объемен наш мир, настолько разноцветны и объемны наши слова. Мы не воспринимаем слова на цвет, но видим его внутренним зрением; поэтому цветовая гамма красок накладывается на содержание. Любое литературное произведение можно перевести в цветовую картину, и каждое будет отличаться друг от друга. Поэты особенно чувствительны к цвету слова: цвет и звук составляет для них единое целое:
…Перышко с небес, а может — слово.
Если умный, глянь да раскуси.
Сколько голубого-голубого,
Сколько золотого на Руси!
Николай Рачков, СПб
Помню, еще на лекциях в ЛГУ преподаватель английского предлагала нам определить, что означает слово FLUFFY (грубо — «флаффи»). Произнесите его несколько раз, и вы почувствуйте — правильно — что-то мягкое, нежное, пушистое. Возьмите наугад любое русское слово — «жесть», «зверь», «нежность», «тревога» — и вы наверняка определите его значение, пусть не совсем точно, однако качество будет названо верно. Сочетание цветов в словах есть музыка нашей речи…
Из разговора 16-летней Наташи Ростовой о замужестве: «Мама, а он очень влюблен? Как, на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе — он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?.. Узкий, знаете, серый, светлый…
— Что ты врешь? — сказала графиня.
Наташа продолжала:
— Неужели вы не понимаете? Безухов — тот синий, темно-синий с красным, и он четвероугольный… Он славный, темно-синий с красным, как вам растолковать…
… Наташа долго не могла заснуть. Она все думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает и что в ней есть». Л.Толстой, «Война и мир», Т.II, стр.201-202, с/с 1980.
"В ЗАТВОР!"
Получил письмо от иеромонаха Романа(Матюшина):
В затвор!
В карася из порося
Нам не превратиться,
Но решились ото вся
На чуток забыться.
Каждый судит по себе,
Нам сии сужденья,
Аки мертвым во гробех
Комарино пенье.
Что бы кто ни говорил,
Есть куда податься —
Повезде монастыри,
Старцы-полустарцы.
Не из этих, не из тех,
Свое место знаем…
Обнимаем сердцем всех,
Двери затворяем.
9 октября 2003г., скит Ветрово
В гостевой книге Интернет-сайта наших газет появилась запись: “I like your site, but I don.t speak Russian so can.t understend anything. Eddie”. В переводе это означает: «Мне нравится ваш сайт, но по причине незнания русского языка я ничего не могу понять. Эдди».
Совет, Эдди, единственный: придется изучать русский: “I would learn Russian just to read your orthodox site”. Искренне желаем успеха! Http://www.piter.orthodoxy.ru
"БЕЗДОМНАЯ ЛОШАДЬ СДЫХАТЬ НЕ ХОТЕЛА"
Я не хотел об этом писать — мало ли трагедий на этом свете? Но по ТВ показали первые испытания советской водородной бомбы на Северной Земле; сам взрыв от безпрерывных повторов потерял новизну, но чайки… слепые чайки сбились в огромную, кричащую от ужаса стаю и, натыкаясь друг на друга, еще пытались в полете сохранять строй. Куда летели они с выжженными от взрыва глазами? Стая слепых птиц летит над неспокойным морем туда, где в последний раз видела огромное, как само небо, слепящее солнце…
Бездомная лошадь сдыхать не хотела:
Копалась в помойках… Была не у дела.
Придет и молчит у крыльца магазина.
На морде отвиснет губа, как резина.
Накроет глаза ей туманом дремота…
Бывает, что пряник протянет ей кто-то.
Бывает и хуже: к поникшему носу
Приставят горящую — вдруг — папиросу.
…В рабочем поселке работали люди.
Они пребывали в заботах, в простуде.
Они задыхались в любви и печали
и лошадь, как правило, не замечали.
Обычно в отхожем помойном овраге
ее окружали — худые собаки.
Вели себя мирно. Не выли, не грызлись.
Совместно делили мгновения жизни.
И было смешно, и тревожно, и странно
увидеть, когда еще сыро и рано,
увидеть, как в сером тумане рассвета
куда-то тащилась компания эта…
Глеб Горбовский, СПб
"МАТИ СВЕТА, НЕ ОСТАВИ НАС!"
Сотни смертей совершаются вокруг, но привыкшее сердце не отзывается на них. А тут 13 кемеровских шахтеров оказались запертыми по горло в воде на 700-метровой глубине — и взыграло сердце, полилась молитва к Божией Матери о спасении людей. Возжег лампадку и просил: «Матерь Божия Всемилостивая, помоги, помоги, Пречистая!» Лишь на шестой день вызволили шахтеров, один погиб. И все дни и ночи теплилась у лика Пресвятой Девы лампадка, крохотный синий огонечек, к которому я не притрагивался поправить. И, как только спасли, огонек погас. Услышала Матерь Божия наши молитвы…
На кого воззрю аз, недостойный,
И к кому прибегну в скорбный час?
Призываю Имя Пресвятое,
Мати Света, не остави нас!
Ад по мне злорадствует кромешный,
Воды, волны надо мной шумят.
Не остави мя, Надеждо грешных.
Призову Тебя, услыши мя.
Питие слезами растворяю,
Пепел, яко хлеб, снедаю аз.
Радуйся, Царице Преблагая,
Только Ты еще взыскуешь нас.
Воронье одну беду пророчит,
Ископаша чуждии нам ров.
Только б Ты Гефсиманийской ночью
От Руси не отняла Покров.
О, Отроковице, Мати Света,
Нету силы отступленье зреть.
Что еще просить мне в жизни этой —
Дай мне православным умереть.
О, Всепется Мати! О, Всепетая Мати!
Иеромонах Роман(Матюшин)
Уже много лет в доме моем возжигаю лампадки — иной раз одну, иной две, а по большим событиям и все три. Но иногда случается, что возжечь лампадку не удается никак: и фитилек вынешь, и нагар счистишь, и маслица подольешь — не горит лампадка, и все тут. Я только сердился и зажигал свечку, и свечка горела как-то через силу, с чадом, норовя потухнуть.
А недавно пришло письмо от нашего друга-писателя Алексея Логунова из г.Новомосковска.
«Сколько раз в моей комнате-келье гасла лампадка перед иконами! Я думал — от сквозняка. Стал наблюдать. Да, от сквозняка она тоже гасла, но чаще — от моих грехов. Как нахлынут, как осквернят душу, так уж и молиться невмочь, — тут лампадка и гаснет. Мне казалось, что это только со мной бывает. А сегодня стал читать «Редкие покаянные молитвословия» и даже вздрогнул, прочитав вот эту фразу: «Милостиве, очернися вся доброта во мне, и от страстей светильник угасе…»
Правду написал Алексей Андреевич: часто гаснут и мои лампадки, потому что душа не на месте от неисповеданных или «забытых» за «малостью» грехов…
Не торопись убрать с пути
Сей храм, что вечно в небо льется…
Еще тебе в него войти
Однажды, все-таки, придется.
Дорога к правде нелегка,
Тернист твой путь, редка отрада,
А трасса жизни широка,
Летят по ней — к воротам ада.
Ну что ж, ты волен, выбирай —
Свобода нам дана от Бога…
Земной или небесный рай…
Течет река,
Бежит дорога.
Михаил Аникин, СПб
"УЙДУ, ЧТОБ УСПОКОИТЬСЯ"
Сотни записок подают верующие в храме, особенно в праздники, особенно в дни поминовения усопших стремятся помочь родным в загробном мире, где уже ничего, кроме молитвы, сделать для них не могут. А как поминают усопших во время службы? Конечно, трудно, если возможно, прочесть все имена: раздают записки клиру, прихожанам и те торопливо, иной раз одно имя из поминовения, пробегают глазами розданное. В маленьких храмах легче: священник ни одного имени не пропустит, да и подающему приятно. Но мучает меня вопрос: а услышит ли Господь о тех, чьи имена ни вслух не прочитаны, или просто побывала записка на мгновенье в руках священника? Ответ дает епископ Феофан: «В поминовении усопших, как во всякой молитве, нужно поболеть душою, — а где тут духовенству болеть душою, когда читают и читают записки до полной усталости»…
Еще есть привычка забирать назад прочитанные записки, чтобы потом не писать лишний раз, а подать снова. Неправильно это: когда мы записываем имя усопшего, мы тоже поминаем его, и это тоже, если приостановишься да добро вспомнишь, и есть боль души…
«По сообщению одного священника, в его приходе с 5-тысячным населением, за 102 года набралось умерших 4744; при скором чтении оказалось возможныым за каждой проскомидией помянуть в течение 5 минут 790 имен, а поминовение всех закончить в 6 литургий. При 120 литургиях в году все имена можно помянуть 20 раз в году. Такие обычаи вполне заслуживают подражания; особенный долг каждого священника составляет наиболее частое поминовение усопших, им напутствованных и погребенных». «Церковный вестник», 1890.
Я только хотел сказать, что наше священство каждую литургию сильно устает духовно, и это прихожанам ценить надо, но, как учил иеросхимонах Сампсон †1979, надо «иметь терпение прочесть быстро и обязательно всю записку, и вынуть одну частицу. Сугубо требуется это выполнять за новопреставленную душу и за заказные записки обязательно: по частичке за душу. Сердце и совесть иерея не оправдываются пред Судом Божиим никакими увертками самооправдания».
Уйду, чтоб сердцу успокоиться.
Найду ограду тихих мест,
Где чистотой Рублевской Троицы
Природа излучает свет.
Где средь лесов церквушка с кладбищем
Над тихой русскою рекой.
Святых и грешных, многостраждущих
Здесь вечный примирил покой.
Где вздох души — негромкий стон —
Земные подводя итоги,
На Божий суд, святой и строгий,
Уносит колокола звон.
Сергей Савельев, Фрязино
«Не шутите с молитвой! Это страшное дело — читать или разглядывать соседей и судить их за костюм, за прическу, за поведение. Безполезно надеяться получить что-либо за подобную молитву». Протоиерей Борис Николаевский †1954, «Духовные бесе-ды».
«Если у кого из вас не достает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, — и дастся ему. Но да просит с верою, нимало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Да не подумает такой человек получить что-либо от Господа»(Иак.1.5-7).
МОЛИТВА
По мере горенья
Да молится каждый
Молитвой смиренья
Иль ропотом жажды,
Зане, выгорая,
Горим мы не даром
И, мир покидая
Таинственным паром,
Как дым фимиама,
Все дальше от взоров
Восходим от хоров
Громадного храма.
По мере страданья
Да молится каждый —
Тоскою желанья
Иль ропотом жажды!
Аполлон Григорьев †1864
Молитва — беседа с Господом. Всего несколько раз я чувствовал Его приближение, и все просимое исполнялось. Но это случалось не от силы молитвы, а от глубины отчаяния, куда я собирался упасть. Слова даже не имели значения; был порыв, дерзну сказать, прорыв к Богу, когда обнаженное сердце кричит и плачет.
А мы даже на пении Херувимской шепчемся и передаем свечи…
ТИХАЯ МОЯ РОДИНА
Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи…
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
— Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу. —
Тихо ответили жители:
— Это на том берегу.
Тихо ответили жители,
Тихо проехал обоз.
Купол церковной обители
Яркой травою зарос.
Там, где я плавал за рыбами,
Сено гребут в сеновал:
Между речными изгибами
Вырыли люди канал.
Тина теперь и болотина
Там, где купаться любил…
Тихая моя родина,
Я ничего не забыл.
Новый забор перед школою,
Тот же зеленый простор.
Словно ворона веселая,
Сяду опять на забор!
Школа моя деревянная!..
Время придет уезжать —
Речка за мною туманная
Будет бежать и бежать.
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.
Николай Рубцов †1971
Если идти прямо от входа по центральной аллее Серафимовского кладбища мимо церкви, а у начала захоронения моряков подлодки «Курск» свернуть на левую «улицу» (по правую сторону стоит указатель — «19 участок») и, держась левой стороны, пройти от края канавы 22 шага вперед, то должна быть скамейка с отпиленным краем между могилами — слева Анатолия Адамовича и Зои Шибалович, а с правой — семьи Загоскиных, то пора у скамейки сворачивать вглубь. Двигаясь по прямым углам между оградами, метров через 20 вы найдете мамину могилу: «Сироткина Вера Георгиевна, 1915-2001. Защитница Ленинграда». Чуть левее, в 5 метрах, могила отца, Григория Ивановича, дяди Евгения Ивановича, бабушки Анны Федосеевны и дедушки Ивана Ивановича Раковых. Пишу в будущее: а вдруг кто-нибудь из внуков или правну-ков захочет почтить их память — время скоро… Для верности: если встать справа от могилы Загоскиных и глядеть прямо, то вы увидите мамин дубовый крест с фотографией за низкой металлической оградой. Будет желание — найдете…
24 января 2004 года
Три года без мамы. Протоптана тропка
По снегу зимой, по весне, когда топко,
И летом к могилке, укрытой в лесу,
Я маме цветы и молитвы несу.
Мы вместе, родная, хотя и на время
Ты скрылась от солнца, прикрытая темью,
Но годы пройдут, сколько Господу надо, —
Я лягу по правую сторону рядом.
И пусть зарастает тропинка лесная —
Я буду навечно с тобою, родная…
Александр Раков