Боролись во мне две души ежечасно –
Злой демон и мальчик. Насмешка судьбы.
Мой разум на грани. В смятенье ужасном
Всё тело устало от этой борьбы.
Пять лет, как столетья, тянулись в
страданьях...
С отцовским началом боролся, как мог...
Ещё десять девушек в мольбах, рыданьях,
В борьбе перешли этой жизни порог.
Взрослею. Во мне всё сильнее зов плоти…
Хоть дюжину девушек я целовал,
Хоть тело моё от желания сводит,
Но так ни одну до конца не познал…
Однажды, на крыльях своих воспаряя,
Увидел внизу полыхающий дом.
И рядом девчонка, уж силы теряя,
За честь свою билась с одним пареньком.
Ко мне человечье вернулось сознанье,
Хоть тело крылато, ужасно лицо
К девчонке почувствовал я состраданье –
Она, как и я потеряла свой дом.
Огонь, разгораясь, поднялся до кровли,
Девчонке не справиться с этой бедой…
И волны отчаянья в крике безмолвном
Меня захлестнули всего с головой.
И вот, колебанья отбросив небрежно,
К насильнику ястребом кинулся в миг.
В него я когтями вцепился поспешно…-
Средь ночи раздался воинственный рык…
Бедняга на землю молчком оседает, -
В гортань его вмяты его ж позвонки…
В глазах – изумленье… Душа отлетает…
В далёком селенье зажглись огоньки…
Взглянул на девчонку – глаза, как озёра…
Бледна и слаба из-за раны в боку.
Её я успел уберечь от позора…
Но больше ничем ей помочь не смогу.
Вздохнув, я крылами взметнул за спиною…
Вдруг дева, шатаясь, вцепилась в меня. –
«Взлети в небеса нынче вместе со мною –
Меня не бросай здесь на радость огня»
Но зверь не способен общаться словами. -
С трудом прорычал, что-то силясь сказать…
Когтём указал на селенье с огнями…
Оттуда лишь помощь ей следует ждать.
Но глупая крепче мне в руку вцепилась,
И взгляд мой смогла вновь к себе возвратить:
«Сегодня навеки отца я лишилась,
Но ты стал мне другом, сумев защитить.
И мне всё - равно, кто ты: зверь или демон,
Тебе доверяю судьбу я свою…
Сестрой тебе стану, служанкой, и делом
Смогу доказать тебе верность мою…»
Тут пальцы её разом вдруг ослабели. –
Обмякшее тело успел я поймать…
Глаза бирюзовые в небо глядели…
Её очень просто сейчас потерять.
Девчоночье тельце привлёк осторожно,
Стараясь когтями не сильно сжимать.
И с нею взлетел я. На сердце тревожно:
Вскипевшую кровь как теперь мне унять?
В пещеру занёс ослабевшее тело,
Устроил на ложе поближе к огню…
И рану раскрыв, принялся я за дело,
Кляня от души неуклюжесть мою.
Обрёл прежний облик усилием воли…
Края страшной раны повязкой стянул.
В горячке бедняжка кричала от боли… -
Три дня и три ночи я глаз не сомкнул…
Но вот жар спадает. Уж ровно дыханье.
Румянец на щёки вернулся опять.
Наверное, утром проснётся в сознаньи…
И я, обессилев, решился поспать…
А поутру гостья глаза распахнула.
Меня разбудил изумления вскрик:
«Давно ли в пещере я этой уснула?
И чей предо мной восхитительный лик?
Я помню, меня ночью спас кто-то страшный:
Крылатый, как демон, и очень большой…
И когти на лапах остры и ужасны.-
Но я благодарна ему всей душой»
«Лежи без движенья. Вновь рана открылась…» -
И я с укоризной взглянул ей в глаза…
Она ж в ожиданье ответа томилась…
Из глаз мягким светом текла бирюза…
Стою я растерян, свой взор опускаю…
В смятенье все чувства, все мысли мои…
Сказать ей всю правду? Как примет, не знаю.
Смогу ли доверить ей тайны свои?
«Ну, знаешь, со мной неспокойно жить рядом…
А твой избавитель опасен вдвойне…
Не в силах тебе рассказать я всей правды-
В тебе отвращенье возникнет ко мне…
Живу, как изгой. Как аскет я питаюсь.
Поверь, эта жизнь не мила мне давно.
На праведный путь повернуть всё пытаюсь…
Но мне это, видимо, не суждено.
Как только затянется рана немного,
Твой демон-спаситель тебя унесёт.
С рассветом оставит тебя на дороге,
Которая к людям в деревню ведёт.
И всё, что случилось, покажется бредом.
Как сон, как мираж в воспалённом мозгу…
Зажившая рана рубцуется следом…
…«Но сам я тебя уж забыть не смогу…»
«Что грустно вздыхаешь, свой взор опуская,
А в нём блеск слезинок сверкает, струясь?»
-«Со смертью боролся я, глаз не смыкая,
За душу твою ежечасно борясь.
Сейчас успокойся, и выпей отвара.
И рану твою мне позволь осмотреть…
Ну, вот, уже лучше, ни гноя, ни жара –
Дня три – и рубец перестанет болеть»
Рука её нежно ко мне прикоснулась,
С лица отодвинув упрямую прядь…
И вновь страсть былая во мне шевельнулась,
И демон наружу стремится опять.
Вскочил я, испуган опасным соседством:
«Пойду диких ягод тебе принесу» –
И вот вниз по склону спасаюсь я бегством.
От рук её нежных скрываюсь в лесу.
Бродил я по лесу и страстно молился,
Чтоб девушка жертвой не стала моей.
Тут вновь предо мною отец появился:
«Меня утомляешь ты дурью своей.
От девушки этой не смей сторониться,
Не надо гасить бушевавшую страсть.
В тебя суждено ей безумно влюбиться
И в миг сладострастья растерзанной пасть.
Энергия страсти в момент наслажденья
Заполнит твоё существо до конца.
Тогда и наступит твой миг пробужденья
И силой своей превзойдёшь ты отца»
-«Но я не желаю ничьей больше смерти!
От мысли об этом меня уж тошнит!
Я вырвусь на волю из сотканной клети,
Меня не удержат ни сталь, ни гранит!»
-«Так мало значенья имеют желанья!
Кипящая страсть забурлит, как всегда…
И вновь жажда крови подавит сознанье…
И плоть станет хлебом, а кровь – как вода».
-«Уйди от меня! Не хочу тебя слушать!
Не в силах я девушке боль причинить»
-«Но карму свою ты не сможешь разрушить,
Ты должен до дна свою чашу испить.
Зажав с силой уши, я прочь убегаю:
«Неправда! Вреда не доставлю я ей!
Чтоб зло не свершилось, во всём ей признаюсь,
Отправлю в деревню её поскорей».
Как ветер, в свою я пещеру влетаю
И вижу в глазах её ясных вопрос.
И тут я, к стыду своему, понимаю,
Что так ей еды никакой не принёс.
Она на меня посмотрела с усмешкой:
«Спасибо за ягоды, очень вкусны.
Наверно, была то простая пробежка?
Меня ж ожидают голодные сны?»
Взглянул я на солнце – уж время обеда.
И краска густая покрыла лицо.
Ушёл молча, вскоре нарвал горсть ранеток,
И в углях запёк куропатки яйцо.
И вновь возвращаюсь со скудной добычей.
«Прости, я сейчас на охоту пойду.
Поешь пока это, а я, как обычно,
Во время охоты поем на ходу»
-«Постой, задержись, не бросай меня снова, -
Ведь мне одиноко весь день здесь сидеть.
Мне не с кем в пещере обмолвиться словом.
От скуки я снова могу заболеть»
-«О чём говорить? Я ж от мира оторван.
На смену словам – щебетание птах…
И сбросив с себя человечьи покровы,
Пред диким зверьём не питаю уж страх…»
«Наверное, что-то плохое ты сделал
Иль что-то скрываешь от взгляда людей?
А может, причина вся – это тот демон,
И кто-то стал жертвою острых когтей?»
-«Как ты догадаться смогла в одночасье
О том, что старательно так я скрывал?»
-«Смелей, расскажи о постигшем несчастье»
-«Себя обреку я на шумный скандал!»
-«Ну, хватит, оставь же своё малодушье.
Ты должен без страха мне всё рассказать…»
Но горло моё охватило удушье, -
Стою, не могу и двух слов я связать.
Но вновь посмотрев в эти дивные очи,
Я в них понимание вдруг увидал…
-«Ну, что ж, расскажу, коль ты этого хочешь,
Узнаешь, как я эти годы страдал.
Ты думаешь, видишь красивого парня,
Который зачем – то изгоем живёт?
Но я – и есть демон, который коварно
Ночами на крыльях угрозу несёт»
Раздался из уст её вздох изумленья,
Но страха в очах я её не прочёл…
Ко мне она кинулась в сильном волненьи
И плача, меня обняла горячо!
-«Не верю. Не можешь ты быть столь жестоким –
Ведь будучи демоном, спас ты меня!
Тебе наказанье ниспослано роком,
Лежит на тебе пред Богом вина?»
Её от себя отстранил я с тоскою,
Чтоб кровь зашумевшую в жилах унять…
-«Позволь, я и дальше всю правду раскрою…
Но больше… не надо меня обнимать»
И вот, шаг за шагом, пред ней, раскрываю
Кровавую притчу о жизни своей.
Рассказ свой на встрече с отцом прерываю,
На роли той, что уготована ей.
Молчанье надолго повисло в пещере.
Но вот я решился в глаза ей взглянуть.
-«Но ты ведь опасен лишь в образе зверя?
И я не поверю, что это – твой путь.
-Теперь же иди поскорей на охоту,
Иначе голодною смертью умру.
А я потихоньку примусь за работу –
Немного в пещере твоей приберу…
И вновь, в темноте, у костра, рядом с нею
Жаркое из утки приятно коптит…
При взгляде на девушку сильно хмелею…
Вновь буйное сердце всё громче стучит…
-«Наверное, утка давно уж готова?» -
С вопросом она обернулась ко мне.
Но я, в напряженьи, не вымолвил слова.
Что утка? Да пусть хоть сгорает в огне!
Поняв, что с меня толку нет никакого,
Готовую птицу снимает с огня.
И вот с аппетитом вкушает жаркое,
Насмешливым взглядом косясь на меня…
-«Ты дырку просверлишь во мне своим взглядом.
Придётся тебе снова рану латать…
Четвёртые сутки со мною ты рядом…
А имя моё ты не хочешь узнать?
За вечер друг другу так много сказали
И ты свою жизнь целиком описал…
Меня Марианной с рождения звали.
Ты тоже мне имя своё не назвал…»
-«Ну, что же, красавица, будем знакомы.
Моё имя – Генрих, а можно – Анри», -
Взглянул на неё долгим взглядом нескромным,
Уже сознавая, что тело горит.
Она рассмеялась, забавно при этом
Наморщив свой милый курносенький нос.
В глазах – отражение звёздного света…
А тело – в сети златокудрых волос.
И так захотелось мне шёлк их погладить,
И нежное тело в объятьях держать…
Не в силах уже с искушением сладить,
Я бросился в ночь без оглядки бежать.
Метался в отчаянье я над лесами,
Безжалостно крылья свои напрягал…
Но лик Марианны стоял пред глазами…
Всю ночь моё тело он в трепет ввергал…
Но утром, уставший, безвольно я сдался.
Крылатою тенью в пещеру шагнул.
Бесшумно я к девушке спящей подкрался,
На тело прекрасное жадно взглянул.
И к девушке лапа в когтях потянулась…
Но тут засиял ярко мамин портрет.
И мама из снимка в пещеру шагнула.
Вокруг её тела лил ангельский свет…
«Мой милый, опомнись, ты сын человечий!
Свой разум очисти от примеси зла!
Как только доставишь девице увечье,
В тебе безраздельно поселится мгла.
-«Не слушай её! Посмотри на девицу!»
Мой Демон – отец вновь предстал предо мной.
-«Как нежная кожа на солнце искрится!
Желанней её не найдёшь ни одной!»
Когтистая лапа к груди потянулась,
Чтоб с жадностью нежную плоть растерзать.
Тут резко вздохнув, Марианна проснулась,
В мгновенье опасность смогла осознать.
-«Не смей причинять мне физической боли!
С груди моей когти свои убери.
Не верю, что так пред отцом ты безволен!
Не смерти, любви же ты ищешь, Анри?
Любовь – это нежность, любовь – это радость.
Любовь – наслажденье и спаренность тел.
Любовь – неземная и высшая сладость.
Ведь именно это познать ты хотел?
Смотри мне в глаза, не рычи так сердито,
И вспомни, что ты человеком рождён.
Тобою уж много красавец убито…
Надеюсь, сейчас ты серьёзно влюблён?
Ведь ты, как мужчина от страсти пылаешь,
А демон в тебе крови жаждет испить.
Ты каждую жертву свою убиваешь,
Не лучше ль тебе её нежно любить?
Тебя, как мужчину, любить я готова.
И в образе демона дорог ты мне.
Хоть ты и не можешь мне вымолвить слова,
Без слов твоих вижу, что весь ты в огне…
И я, как и ты, той же страстью пылаю,
И тело твоё я мечтаю обнять.
В безумстве желанья, как свечка, сгораю,
Поток этих чувств мне уже не унять.
Ко мне Марианна несмело шагнула,
За мощную шею меня обняла,
Устами медовыми к пасти прильнула
И трепетом страстным меня обожгла.
На пике блаженства я ввысь воспаряю.
О счастье таком и мечтать я не смел…
И духом астральным я сверху взираю
На бурные страсти двух слившихся тел.
Я вижу, снаружи, бессильно взывает
К сознанию демона гневный отец.
И вижу, крылами нас мать прикрывает,
Собой защищая биенья сердец.
Отец, обезумев, предпринял атаку –
На мать, словно коршун, низринулся вниз.
И вот, эти двое, затеяли драку –
И в ней, на кону, их Анри, - Главный Приз.
Из них ни один не уступит другому –
И демон, и ангел по силе равны.
И каждый поставил сынку дорогому
Защиту всех сил со своей стороны.
Но я возвращаюсь душой к Марианне
Она, без сомненья, важнее всего…
Но крики родителей словно в тумане
Сознанья касаются вновь моего.
-Убей! Ты же – демон! Вкуси с наслажденьем
И сочное тело, и сладкую кровь…
Я в трансе гляжу на неё с вожделеньем,
И в плоть её когти вонзаются вновь.
И девушка, вскрикнув от боли, взмолилась:
-Анри, отряхни злые чары с чела!
Иль зря твоя мать с этим демоном билась,
Тебя защитить с того света пришла?
Всем телом прильнула ко мне Марианна:
-«Анри, утоли свою жажду скорей!
Испей из кувшина хмельного дурмана,
Но лишь в опьяненьи кувшин не разбей!»
Глаза Марианны всё ярче сверкают,
Из них страсть рекою течёт на меня.
Любовь свою с криком в неё извергаю
И вот наступает опять тишина…
Уставшие оба, в блаженстве застыли…
Тут я с удивлением вдруг осознал –
За время, пока мы друг друга любили
Я снова свой лик человечий принял…
И я оглянулся, взглянув с удивленьем
На тех, что когда-то меня породил…
Отец мой глядит на меня с осужденьем:
-«За что, интересно, тебя я любил?»
А мама моя улыбнулась устало
И нежно, как в детстве, меня обняла.
«С женой познакомишь?» – тихонько сказала,
К моей Марианне меня подвела.
Я руку подал Марианне смущённой.
Но маме в отчаянье стал я кричать:
-«Но я не могу быть в кого-то влюблённым,
Любимой своей жизнь могу оборвать!»
Но мама моя посмотрела с улыбкой,
И тихо такие сказала слова:
-«Любовь для тебя перестала быть пыткой,
Ведь девушка чары рассеяла зла.
С рожденья проклятье тобой овладело …
Мне жаль, что тебе я помочь не смогла…
Его снять могла б лишь влюбленная дева,
Что зверю в тебе б чистоту отдала.
-"Так что, я свободен от демона тела
И адская кровь не взыграет во мне?"
Мне мама с улыбкой в глаза поглядела:
"Забудь все, что было. То было во сне."
К родителю - демону я обернулся
И он со скучающим видом сказал:
"Ну, что ж, в ожиданиях я обманулся,
Я битву свою за тебя проиграл."
Желаю вам счастья, но может быть, внуки
Попозже порадуют больше меня?"
И вот, хохоча, он схватил наши руки,
Блеснув нам на пальцы лучом из огня.
Мы вскрикнули разом, но он уж отпрянул
И в темное небо устало взлетел...
На пальцах у нас кольца ярко пылали,
На них странной формы камень чернел.
"Опять колдовство?"- мать поспешно шагнула
И палец с кольцом мой к глазам поднесла.
Но тут от кольца чем-то темным сверкнуло
И темная мгла мать с собой унесла.
Мы звали, кричали, но не было проку.
И мы, обессилив, на землю легли.
Обвенчаны тьмой по велению Рока
Мы кольца свои с пальцев снять не смогли.
Что будет, то будет. Наутро мы смело
Решили построить наш маленький дом.
Мы будем бороться, пускай неумело...
Любовь сможет все! Мы отныне вдвоем!