Так, за кого вы, господин Харинов?
Пусть ложная скромность сказать не велит,
Мы все говорить вольны.
Я не был на фронте, но я инвалид
Отечественной войны!
Печальнее мне не придумать итога…
Что толку, что стал я умней?
За эти три года моя дорога
В тупик зашла и на мель.
И сколько бы ни было всех тех ран,
Дороги мои верны…
я не был на фронте, но я ветеран
Отечественной войны!
Николай Глазков †1979
Хочу внести ясность: я ни коем случае не требую переноса уже сделанных фашистских захоронений; много набили захватчиков советские воины. Гибли, конечно, и сами. Сотни тысяч незахороненных советских солдат десятилетиями валяются по лесам и болотам Ленобласти.
МЯСНОЙ БОР
Раздвинув сумрачную хвою,
Осмелься ржавый грунт копнуть –
Солдатских звездочек с лихвою
На новый хватит Млечный Путь.
Их до сих пор не сосчитали.
Они в траве, в золе, во мгле,
В осколках рваного металла,
Забыты всеми на земле.
Кто как и где к земле припавших –
Глуха их участь и слепа –
Останки без вести пропавших,
В пробитых касках – черепа.
Цена ль предательства – их жизни,
Ошибок ли чужих цена –
В том разве их, солдат, вина:
Они сражались за Отчизну,
Свой долг исполнили сполна.
Так почему, мои родные,
Поверх земли лежат они?
Оплачь хоть нынче их, Россия,
И, как героев, схорони!
Анатолий Гребнёв
Так что же предлагает этот надоедливый редактор? А вот что: пусть немцы убитых советских солдат сначала похоронят, а потом уж и за своих возьмутся. А то как раковые опухоли расползаются по России фашистские кладбища. И все по закону: один властитель за безценок отдал половину Германии, хотя немцы были готовы заплатить за снос Берлинской стены любые деньги; другой заключил договор об обихаживании могил в обоих государствах. Вы не найдете случая в мировой истории, чтобы захватчиков с почестями и в таких количествах хоронили на чужой земле.
К слову, наши поисковики жаловались, что немцы ни за что не хотят отдавать им найденные капсулы русских солдат. За свой медальон заплатят, а наши им ни к чему. Всё чаще думается мне, увидев битву на экране: «Были я иль не был на войне? Был я иль не был дважды ранен?» И неужели, неужель и я бежал в дыму сраженья, и я бросал свою шинель на вражеские укрепленья! Лишь в дни осенней непогоды военные я помню годы. Я точно помню Богучары, Барвенково, бой под Орлом, и дым пылающей Варшавы, Смоленск, охваченный огнём. Но только боль в груди пройдёт – меня сомнение вновь берёт: «Был я иль не был на войне?..» Иль это всё приснилось мне?..
Ветераны уходят, а они устраивают фашистам погосты на церковной земле, да еще с музеем в крипте, да с «книгами жизни», куда каждого найденного фашиста любовно записывают. Я знаю: справедливость восторжествует, не здесь, так на Суде Божием. Каждый из нас получит по заслугам. Но те, которые (небезкорыстно, конечно) устраивают этот трагический спектакль на костях защитников Родины, будут наказаны строго. И Отчизна моя когда-нибудь, пусть и после меня, очистится от раковых метастазов фашистских захоронений. Вы только вдумайтесь: шестдесят три года прошло! а у нас всё руки до погибших не доходят. У Белоруссии начальствует мудрый человек, как бы его ни ругали недруги, и давно уже земля пухом приняла в себя останки защитников. А у нас другие заботы: «Забота наша такая, забота наша простая: жила бы страна родная – и нету других забот…».
Не знаю, как вам, но мне стыдно. И всё, что я могу – поминать в молитве без вести пропавших русских воинов, в большинстве своём – мальчишек безусых, живот свой за Родину положивших. И вас прошу поминать – им от молитвы немного легче становится. Но пока останки не захоронены – не будет у нас покоя, и несчастья нас будут одолевать. Поменьше смотрите в рот Западу: у них только обогащение на уме, ничего святого не осталось – одна видимость.
Помните: «НИКТО НЕ ЗАБЫТ И НИЧТО НЕ ЗАБЫТО». Пусть эти слова стучат в вашем сердце.
БАЛЛАДА О КАСКАХ
Убили друг друга когда-то
Два разных по крови солдата.
Один прошептал: “God mit uns!”
Утюжили пахоту танки,
Солдат засыпая останки,
А время безстрастно летело –
Земля поглотила два тела.
Остались на поле две каски –
Стальные, защитной окраски.
Но ржавчина сделала дело –
Две дырки в металле проела.
Тянулась на солнышка ласку
Ромашка сквозь русскую каску.
Сквозь дырку немецкой – змея
Скользила, угрозу тая.
Играли мальцы без опаски,
Заметили старые каски –
Два эха войны мировой,
Два знака вражды групповой.
Убили змею пацаны,
А каски забрали с собою –
Приметы далекой войны,
Приметы смертельного боя.
Стояла ромашка красиво,
Как памятник сыну России,
А мертвой гадюки дуга
Валялась, как сабля врага…
И даже земля различала
Два разных –
по духу –
начала.
Георгий Зайцев
СОЛДАТЫ-ПРИЗРАКИ
Тени жить лишь начавших, без вины убиенных - немы,
безсловесны, безправны, безутешны, безгрешны.
На пороге вселенской, сатанинской, дымящейся тьмы
были сборы коротки и прощанья - поспешны.
в страшной, тошнотворной пелене сплошной,
медленно порхая, серый, будто перепел,
оглушенный подсвеченною тишиной,
хлопьями оседает в пространстве пепел.
Пепел разочарования, смерти, тоски и невзгод.
И все это отражают выгоревшие зраки
тех, кто в полях одиночества вечно скользит вперед, -
это беззвучно идут в атаку солдаты-призраки.
Даже на миг задержаться им не дано.
На лицах у них - ни улыбки, ни тревоги, ни боли.
Стерлась память о них, стала мифом давным-давно,
а они все идут и идут скорбным безмолвным полем.
И не чувствуют больше, не слышат, не видят ни зги -
пропавшие без ответа, без слова и какой-либо вести.
Только пепел, кружась, мягко оседает на их сапоги -
пепел чужих воспоминаний, надежд любви и совести.
Очи их, умерщвленных, погасли, как будто огни,
плащ-палатки повыцвели, превращаясь в прозрачные призмы.
И опять - все вперед, словно чьим-то проклятьем ведомы они.
В хлопьях пепла беззвучно вдаль уходят солдаты-призраки.
Федор Ярцев
ИЗ НЕВОШЕДШЕГО В «НА МИЛОСТЬ ДНЯ»
Ни грез не ведала, ни слез, когда от русских стуж в свои края ее увез американский муж. Чего не жить? – создать уют, порядок и покой, да только хлеб не продают – пшеничный и ржаной. Чего не жить? Принять уклад и негритянский блюз. Но хлеб- - то странно сладковат, то кисловат на вкус. Как тошно, мамочка! И соль не солона совсем. И мама шлет ей бандероль в далекий Сан-Хосе… Глядит на маленький пакет и знает, что внутри – не сувенир, не амулет - простые сухари. Их потрясти – они шуршат, обернутые в бязь! И умиляется душа, и ощущает связь со снежной Родиной – и слух вновь услаждает свой. И перехватывает дух – как пахнет хлеб ржаной! Чего не жить? – Учить словарь и улиц, и сердец. И медленно сосать сухарь, как в детстве леденец.
Андрей Попов
«Терроризм — (лат.terror — страх, ужас) насильственные действия с целью устрашения, подавления политических противников, навязывания определенной линии поведения». Большой Энциклопедический Словарь, 2004.
Вчера произошел чудовищный теракт в Лондоне — взрывами бомб убито 75, ранено 1000 человек. Должен сказать, у меня было предчувствие, что где-то произойдет нечто подобное: в воздухе витал привкус трагедии. И собравшаяся как раз в этот день в столице Великобритании «большая восьмерка» в очередной раз показала свое безсилие, в очередной раз призывая к объединению усилий в борьбе с терроризмом. Лондон мне по душе. Мне нравятся лондонцы, архитектура, уклад жизни, я собирался еще раз побывать там. Ни в одном городе мира я не чувствовал себя в такой безопасности: неспешный ритм жизни, вежливые аборигены, куда ни глянь — на тебя смотрят камеры слежения, везде заметишь «таксисткую» фуражку «бобби»-полицейского.
«Гляди, жена, как они все продумали, у них никогда не будет терактов», — восхищался я.
«Старый Лондон пахнет ромом, жестью дымом и туманом. Но и этот запах может стать единственно желанным, — писал Дон-Аминадо †1957.
Боюсь, что сейчас в нем витает запах крови, страха и динамита. Я отправил в консульство Великобритании письмо-соболезнование. «Досточтимые господа! Прошу принять мои искренние соболезнования по поводу безчеловечных терактов в Лондоне. Зная стойкость и мужество англичан, не сомневаюсь, что вы достойно переживете трагедию. Прошу передать мое сочувствие близким и родственникам погибших и пострадавшим при взрывах. Случившееся еще раз подтверждает, что только объединенными усилиями мы сможем противостоять ваххабитам. Искренне, Александр Раков, главный редактор газеты «Православный Санкт-Петербург»
Но до сих пор я не забыл, что после взрывов домов в Москве мировое сообщество лишь формально выразило сочувствие России. Не было огромных статей в газетах, иностранцы не возлагали цветы и свечи к руинам домов, чувствовалось полнейшее равнодушие к нашей беде: мол, затеяли войну в Чечне — сами и расхлебывайте. И чеченский террорист Ахмед Закаев, один из главных вдохновителей убийства невинных людей в России, продолжает преспокойно проживать в Лондоне — России отказано в его выдаче.
О, нет, злодеи, Бог вам отомстит.
Пока здоровы и наглы — не верьте.
Но будет час — недуг вас поразит,
И я приснюсь вам, словно ангел смерти.
Нет, явные и тайные враги,
Над вашей силой сила есть другая,
Не избежать карающей руки,
Она уже вас грозно настигает.
Все ближе шелест синего плаща,
Кайма расшита вещими словами:
Закон возмездия свершается над вами,
Бог запрещает смертный грех прощать.
Нина Карташева, Москва
Расскажите, пожалуйста, как обыкновенному человеку, не имеющему отношения к спецслужбам, «объединиться в борьбе с терроризмом»? Прижаться на каком-нибудь массовом мероприятии к незнакомому соседу «кавказской национальности», чтобы в случае подрыва им бомбы получить побольше резаных гвоздей в родное тело?
Вся беда спецслужб не только в прекрасном оснащении террористов, не только в огромном количестве денег — беда в диаметрально различном понимании жизни и религии. Если у русских «на миру и смерть красна», если европейский менталитет считает самопожертвование подвигом, то для ваххабита собственная смерть, унесшая с собой сколько-то «неверных», есть прямая дорога в рай, как они считают. Придумайте способ, как обезвредить женщину с пластитовым поясом в толпе людей? Да еще вдову, у которой мужа убили русские…
ПОРОХ
Но черный порох в мире был предтечей
Иных еще властительнейших сил:
Он распахнул им дверь, и вот мы на пороге
Клубящейся, неимоверной ночи
И видим облики чудовищных теней,
Не названных, но мыслимых, которым
Поручено грядущее земли.
Максимилиан Волошин †1932
И последнее. Европа, почти утратив христианство и взяв на вооружение потребительский образ жизни, обрекла себя на вымирание — сначала духовное, а потом и физическое. Россия осталась вообще без объединяющей нацию (если она еще существует) идеи. И удручающий вывод: мы проиграем войну с исламом, если только Господь — в который раз! — не спасет, пусть пока языческую, но стремящуюся к Нему всем сердцем Русь.
ПАНМОНГОЛИЗМ
Панмонголизм! Хоть слово дико,
Но мне ласкает слух оно,
Как бы предвестием великой
Судьбины божией дано.
Когда в растленной Византии
Остыл Божественный алтарь
И отреклися от Мессии
Иерей и князь, народ и царь, —
Тогда он поднял от Востока
Народ безвестный и чужой,
и под орудьем тяжким рока
Во прах склонился Рим второй.
Судьбою павшей Византии
Мы научиться не хотим,
И все твердят льстецы России:
Ты — третий Рим, ты — третий Рим.
Пусть так! Орудий божьей кары
Запас еще не истощен.
Готовит новые удары
Рой пробудившихся племен.
От вод малайских до Алтая
Вожди с восточных островов
У стен поникшего Китая
Собрали тьмы своих полков.
Как саранча, неисчислимы
И ненасытны, как она,
Нездешней силою хранимы,
Идут на север племена.
О Русь! забудь былую славу:
Орел двуглавый сокрушен,
И желтым детям на забаву
Даны клочки твоих знамен.
Стремится в трепете и страхе,
Кто мог завет любви забыть…
И третий Рим лежит во прахе,
А уж четвертому не быть.
Владимир Соловьев †1900
Проснуться – увидать дощатый,
Залитый солнцем потолок!
Бог так старается прощать нам!
Он все простил бы, если б мог.
Но должен, нас оберегая,
И наказать, и воспитать…
Когда ребенка я ругаю –
Как мне не хочется ругать!
Зачем ты губы вытер майкой?!
Зачем так близко от огня?!
Зачем окно разбил «китайкой»?!
Но он не слушает меня.
Он кошку на крыльце ругает –
Что опрокинула компот.
А кошка глазом не моргает,
А кошка ухом не ведет.
Ну что ей строгость в наших лицах?
Она усвоила одно:
В конце концов ей все простится –
И приласкают все равно.
Насколько, Господи, грешны мы,
Ты всем определишь в конце.
Но с маленькими и смешными –
Сядь с ними рядом на крыльце.
Елена Исаева
«ЗДРАВСТВУЙ, ПЛЯЖИК ПЕСЧАНЫЙ»
Ладога – огромное блюдце, наполненное когда-то чистейшей питьевой водой. Предки называли озеро – Нево. Это даже не озеро, это маленькое несолёное море площадью около 18 тысяч квадратных км и глубиной до 230 метров со множестовм островов. Здесь проходила в Великую Отечественную войну Дорога Жизни, спасшая сотни тысяч ленинградцев от неминуемой смерти.
Из воды, из тумана – скользкий бок маяка…
Не болела бы рана, да она глубока.
Запах свежего стога и сухого дымка…
Отдохнула б дорога, да не может пока.
Сушняком обгорелым мы до нынешних дней
из войны под обстрелом всё выходим по ней…
Людмила Барбас, СПб
В Санкт-Петербурге из кранов течет именно ладожская вода, правда, очищенная из-за загрязнения озера. Всего полсотни вёрст от города – и совсем другой воздух, деревья, настроение… В кустах прибрежных ветер бродит, темнеет в озере вода, на утонувшем небосводе уже проклюнулась звезда. А лес молчит, не шевелится, и надо мною на сосне сидит внимательная птица, совсем неведомая мне. Она, как я, не наглядится на эти дикие края. А может, это и не птица, а любознательность моя? Я о лесном не ведал чуде и не жалел о том ничуть, лишь в лица людям, в души людям всегда старясь заглянуть, понять их радости и слёзы до вышины, до глубины. И что мне было до березы или какой-нибудь сосны! Но убедительно и зримо я ощутил вдруг здесь, в глуши, как это всё неотделимо от человеческой души!.. Сергей Давыдов, †2001, СПб.
Середина сентября. Иду попрощаться с Ладогой. Ни души на уютном песчаном пляже, разлёгшимся длинным желтым ковром до самого мыска. Обычно здесь летом пляж превращается в курорт для «дикарей»; из удобств – только временный вагончик для любителей пива, мороженого, при полнейшем отсутствии мусорных урн и прочих благ цивилизации. Но глобальное потепление внесло поправки в этот сезон: даже несусветная жара не смогла нагреть ладожскую воду, поэтому загорали все, а окунались только отважные. Поэтому и шуму в деревне было намного меньше, а для дачных постояльцев это в радость.
Я люблю Ладогу в дни непогоды, когда иссиня-чёрное низкое небо покрыто тяжелым, набухшим влагой одеялом, и где-то вдали уже стреляют молнии, то поодиночке, то короткими неровными очередями, а сам звук может и не дойти до слуха – так далеко еще с треском разорвались небеса. Но скоро они окажутся над тобой, и странное ощущение охватывает тебя: хочется спрятаться и остаться на месте, от поразительного величия картины.
Осенний дождь тяжелыми каплями смывает все следы пребывания человека у озера; только полиэтиленовые бутылки привычно раскачиваются и в такт дождевым ударам отбивают равнодушную дробь…
Пустым до следующего лета останется пляж; только местные рыбаки будут спускать в озеро на воду свои баркасы, да неугомонные чайки остнутся сторожить место.
Здравствуй, пляжик песчаный,
И прощай – мне пора!
Пожелай на прощанье
Мне немного добра!
Я тебе пожелал бы
Сотни маленьких ног,
Чтоб казался им палубой
Твой горячий песок!
И мои запорошены
Там песочком следы…
Пусть лежат, как картошины,
В глубине борозды.
Владимир Бейлькин
«НЕДРУГ В ПРЕДЧУВСТВИИ МАЕТСЯ»
В книге «На милость дня» есть «былинка»-воспоминание, «былинка»-размышление о «проклятом еврейском вопросе» - «Не правь эту трудную строчку». Я вспоминал своё детство в Венгрии, Польше, Львове, честно рассказывая читателю маленькие приключения маленького тогда человека. Потом, повзрослев и обретя веру, я дважды побывал на Святой Земле и так же честно поделился своими впечатлениями. Не стану пересказывать всю «былинку» - желающие смогут прочитать её сами, - а по электронной почте пришло письмо, которое я процитирую дословно.
«Александру Ракову
Читаю ваши «былинки». Да, многое было известно вам – и из своих наблюдений, и по письмам и беседам с людьми разных сословий. Разнообразие традиций и образа жизни во всех частях света и породило разнообразных людей, но главные их отличия – не цвет кожи (как вы как-то заметили), не национальность (в чём вы убеждены), а характер и качество души.
Это люди хорошие, или плохие, или никакие. Смею это утверждать, так как прожила на свете 76 лет в кругу друзей, исколесив Советский Союз, много повидав во время войны, по работе, навещая родных и просто в экскурсионных поездках. Побывала за границей в странах, где живут люди с разным менталитетом – Европа, Азия, Австралия.
Смею утверждать, что вы очень предвзято и со злостью нашли плохих людей только среди еврейской национальности. Разве не было в вашем общении русских или людей другой нации – воришек, лгунов, обманщиков, хапуг, богатых и бедных, подлецов и учёных, финансистов и прочих, кого можно было бы поставить рядом с ненавистным вам евреем по всем признакам? Почему такая злоба к братьям по вере? Ведь Бог у всех один, с разным именем, но от одного истока.
Я еврейка, мои родители с Украины. Отец – военный, дослужился до звания полковника, умер в 73 года… Наша большая семья во втором, третьем и четвёртом поколениях уже не еврейская(?! – курсив мой. –А.Р), и русский язык, как и стиль жизни продолжает лучшие традиции семьи…
Конечно, и среди наших друзей и соседей есть антисемиты, но это не мешает нам общаться – злобы нет. Дружим не кривя душой, поддерживаем друг друга в трудную минуту.
«Былинок» хватило бы на много романтических историй, но без антисемитизма и ненависти. Как же вам, брату во Христе, знающему Библию, в своих делах не стыдно уподобляться человеку с примитивным мышлением по схеме «во всём виноваты Гайдар и Чубайс»? Или это заигрывание с публикой и простой способ завоевать читателя?
К сожалению, много ещё людей, которым нравится все беды свалить на евреев и сидеть, сложа руки, плевать под ноги, вместо того, чтобы приложить усилия для вклада личного а процветание нашей общей родины (со строчной буквы, - А.Р.).
Понимаю, что мои мысли не могут вам помочь сразу взглянуть на мир другими глазами, без ненависти и желания очернить рядом живущих людей другой национальности, увидеть, что и среди них есть добрые и честные труженики, верующие и атеисты, хорошие и не очень. Но это люди, которых можно и нужно уважать. Пропагандируйте мирное сосуществование. Это благородно и достойно православного человека.
Майя Шейнцвит-Антоновская».
А незадолго до этого я получил письмо от другого человека, обвиняющего меня в любви к евреям. Зная из Святых Отцов, что оправдание есть признание своей вины, я сразу встаю на вашу сторону, госпожа Шейнцвит-Антоновская, и стихами поэтов постараюсь дать достойный отпор врагам вашей нации.
К слову, среди сотен «былинок» в четырех книгах (эта будет пятая, если вы читаете) она – единственная «былинка», в которой я коснулся опасной темы, чтобы понять и разобраться в своём отношении к евреям. А на одной «былинке» популярности у читателей не заработаешь. Судя по вашему письму, даже наоборот – неприятностей не оберешься. Но это, как я сказал, к слову. Итак,
ПРО ЕВРЕЕВ
Евреи хлеба не сеют,
Евреи в лавках торгуют,
Евреи раньше лысеют,
Евреи больше воруют.
Евреи – люди лихие,
Они солдаты плохие:
Иван воюет в окопе,
Абрам торгует в рабкопе.
Я всё это слышал с детства,
Скоро совсем постарею,
Но всё никуда не деться
От крика: «Евреи, евреи!»
Не торговавши ни разу,
Не воровавши ни разу,
Ношу в себе, как заразу,
Проклятую эту расу.
Пуля меня миновала,
Чтоб говорили нелживо:
«Евреев не убивало!
Все воротились живы!»
Борис Слуцкий †1986
ЖИДОВКА
Прокламация и забастовка, пересылки огромной страны. В девятнадцатом стала жидовка комиссаркой гражданской войны. Ни стирать, ни рожать не умела, никакая ни мать, ни жена – лишь одно революции дело понимала и знала она. Брызжет кляксы чекистская ручка, светит месяц в морозном окне, и молчит огнестрельная штучка на оттянутом сбоку ремне. Неопрятна, как истинный гений, и бледна, как пророк взаперти, - никому никаких снисхождений никогда у неё не найти. Только мысли, подобные стали, пронизали её житиё. Все враги перед ней трепетали, и свои опасались её. Но по-своему движутся годы, возникают базар и уют, и тебе настоящего хода ни вверху, ни внизу не дают. Время всё-таки вносит поправки, и тебя ещё в тот наркомат из негласной почётной отставки с уважением вдруг пригласят. В неподкупном своём кабинете, в неприкаянной келье своей, простодушно, как малые дети, ты допрашивать станешь людей. И начальники нового духа, веселясь и по-свойски грубя, безнадёжно отсталой старухой сообща посчитают тебя. Все мы стоим того, что мы стоим, будет сделан по-скорому суд – и тебя самоё под конвоем по советской земле повезут. Не увидишь и малой поблажки, одинаков тот самый режим: проститутки, торговки, монашки окружением будут твоим. Никому не сдаваясь, однако (ни письма, ни посылочки нет!), в полутёмных дощатых бараках проживёшь ты четырнадцать лет. И старухе, совсем остролицей, сохранившей безжалостный взгляд, в подобревшее лоно столицы напоследок вернуться велят. В том районе, просторном и новом, получив как писатель жильё, в отделении нашем почтовом я стою за спиною её. И слежу, удивляясь не слишком – впечатленьями жизнь не бедна, - как свою пенсионную книжку сквозь окошко толкает она. Ярослав Смеляков †1972
ИМЕНА
Я не склонялся над библейской торою,
Не слушал в синагоге хитреца,
Но не менял фамилии, которая
Досталась мне от деда и отца.
Когда ж глупцы высмеивали отчество –
Отпор давал башкир иль армянин…
Не испытав на свете одиночества,
Я знал, что в этом мире не один.
И принесла решенье соломоново
Великая народная война:
Перед лицом содата и влюблённого
Равны без исключенья имена!
Марк Шехтер
РЕВЕККА МОИСЕЕВНА
Ревекка Моисеевна Лейбзон –
с бидончиком к сельпо за керосином.
Ну что там с вашим сыном,
Ревекка Моисеевна Лейбзон?
Ну как там с вашим мужем? Вы опять
всю ночь не спали, ничего не ели? –
Плетётесь еле-еле,
а ведь придётся очередь стоять.
Ревекку Моисеевну Лейбзон
никтошеньки из местных не обидит.
Никто не ненавидит
Ревекку Моисеевну Лейбзон.
Нальют и ей со всеми наравне,
не верьте разговорчикам досужим.
И – как там с вашим мужем,
и – что там с вашим сыном на войне?!
Ревекка Моисеевна Лейбзон
всё писем ждёт – поди, не постарей-ка!
И всё ж таки еврейка –
Ревекка Моисеевна Лейбзон.
Глеб Семёнов †1982, Ленинград
Х Х Х Х Х
Я - русский
В начале 2007 года в Госдуму поступил законопрект, запрещающий упоминание в СМИ национальности правонарушителей и потерпевших. Лидер «Единой России» Борис Грызлов заявил: «Надо переходить к пониманию, что наша национальность – россияне».
Другой депутат А.Самошин так прокомментировал этот законопрект: «Я не понимаю, что может быть оскорбительного в том, что СМИ называют чью-либо национальность или вероисповедание… Национальные особенности нельзя нивелировать, поскольку национальность – это один из элементов самоидентификации личности… Не существует такой национальности как россиянин. Россиянин – это не национальность, а государственная принадлежность личности. (курсив мой. – А.Р).Человек волен выбирать, к какому государству принадлежать, но он не может выбрать национальность Я уверен, что представитель любой национальной группы гордится своей национальностью.
Потеря человеком своей национальной самоидентификации – очередной шаг к потере личности и к формированию дезорганизованного общества. Как нет человека, который не имел бы матери и отца, так нет и человека, который не имел бы национальности; а законопроект фактически отнимает её у людей. Как русский человек, я горжусь тем, что я русский. И мне не хочется, чтобы у меня отняли предмет моей гордости».
И что удивительно: только России не велено
любить свои песни, свою первозданную речь.
Потом попрекают: мол, столько святого потеряно!
Меня поражает, что столько сумели сберечь.
И что удивительно: только России положено
страдать за других, умирать за других и скорбеть.
Посмотришь на глобус: где наших людей ни положено.
А все недовольны: мол, надо, чтоб так же и впредь.
И что удивительно: недруг в предчувствии мается.
Мол, Русь поднимается. Объединяется Русь!
Меня поражает, но Русь моя, впрямь, поднимается,
а с нею, безсмертной, неужто я не подимусь?!
Надежда Мирошниченко, Сыктывкар
«ВЫ НЕ АВТООТВЕТЧИК? А КТО ВЫ ТОГДА?»
Это случилось в те неправдоподобные времена, когда я носил густую шапку волос, розовые очки и был непоколебимо уверен, что стану дипломатом. Непременно выдающимся. Пришло время поступления в Университет. У стенда с информацией о потоках, консультациях иэкзаменах столкнулся с парнем явно деревенского склада.
Круглое улыбающееся лицо с россыпью веснушек и смешное для ленинградца оканье выдавало в нём «скобаря» - выходца с соседней псковщины. Мы познакомились; звали его Павел, но язык не поворачивался обращаться к нему столь солидно – Паша. Да он и не возражал – Паша так Паша.
Пошли на Невский, Паша всё крутил головой в разные стороны – столько вокруг интересного! «Слушай, Паша, а девушка у тебя есть?» - без предисловий спросил я коллегу-абитуриента. Он вдруг смутился и покраснел так, что безчисленные веснушки стали походить на Млечный Путь. Да и у меня дело до знакомства с прекрасным полом пока не дошло. Весь расчёт на учёбу: на гуманитарном девушек всегда больше парней.
- Слушай, Саня, сколько сейчас времени? – вдруг всполошился Паша. Часов у меня не было.
- Да ты зайди в будку и набери 09, тебе и ответят, - бездумно сказал я, не представляя последствий. Паша послушался совета.
Минут через десять он вылез из душной кабинки и спросил: «А как мне с ней познакомиться?» От волнения его веснушки то разбегались, то вновь собирались вместе.
- С кем познакомиться? – не понял я.
- Да голос у девушки, время которая мне сказала, очень понравился, - честно признался знакомый.
- У какой-такой девушки тебе понравился голос? – уже со смехом вопросил я. – Да это же автоответчик, садовая твоя голова, никакой девушки там в помине нет. Записали на магнитофон фразы и крутят автоматом при наборе номера.
АВТООТВЕТЧИК
Вы не автоответчик? А кто вы тогда?
Отвечайте же! Отвечайте!
Ах, какая немыслмая пустота
Между нами – с печатью молчанья.
Ах, какая несвойственная естеству
Зачеканенность слова и тона.
Сдвиг времён – с тех копеечек двух
До новейшей чеканки жетона.
Автомат не ответит за смех,
За издёвку, за приступ печали,
За несчастно ушедший успех.
Это я, я за всё отвечаю.
Не видать измененья в лице…
И словам прозвучать не к месту.
Срыв на том, на другом конце
И дыханья, и слова, и жеста.
Павел Владыкин, №3, стр.113
- Не шути так, - чуть не обиделся он, - слышал я, как она заволновалась, когда я её имя спросил. – Хочу с ней встретиться. Пойду договорюсь о свидании, - и Паша вернулся в духоту стеклянной будки.
Решив опозорить «скобаря» до конца, я устроился на скамейке, зная, что разговор будет коротким. Но проходили минуты, солнце поднимало круглую голову, а Паша всё не возвращался. Я съел две порции мороженого и издали глядел, как он возбуждённо крутит и крутит телефонный диск. Решив, что минут через несколько поеду домой заниматься, я стал разглядывать прохожих. Палило нещадно, и комедия с девушкой начала надоедать. Я уже собирался уходить, как появился мокрый от пота Паша и весело сказал: «Договорились на сегодняшний вечер на Стрелке». Я выпучил от удивления глаза, но было видно, что Паша вовсе не шутил. «А можно я на секунду гляну на вашу встречу?» - попросил я, всё же думая, что «скобарь» тоже хочет подшутить надо мной в отместку.
- Приходи, - радушно пригласил Паша, - может, вместе в кафе сходим.
В восемь вечера мы стояли в ожидании встречи; я – с печоринской иронией на устах, Паша – с заметным волнением от неопытности. Через 15 минут появилась Она, стройная, красивая, в ситцевом платьице с оборочками.
- Здравствуйте, мальчики. Вы меня поджидаете? – Она взглянула на двух молодцов и безошибочно выбрала Пашу. – Это вы мне звонили? Вас Пашей зовут? А меня Олей. Куда пойдём?
Пробормртав причину, я скоренько удалился с идиотским выражением лица. «Это же автоответчик! Он не может разговаривать – это технически невозможно!» - убеждал я себя, не веря происходящему.
Потом наступила пора экзаменов, и я про Пашу забыл. А встретились мы уже на собрании, на котором оглашали фамилии поступивших. Мы оба оказались в списке счастливчиков.
- Ну, как там Оля поживает? – спросил я, когда первая радость ненадолго отошла. – Нормально. На днях мы ездили с ней в Петергоф. Теперь собираемся Царское Село посетить. Присоединяйся, если хочешь.
Но мне тоже хотелось познакомиться с какой-нибудь симпатичной девушкой и прогуливаться с ней в белые ночи по набережным родного города. Под вечер зашёл я в неприметную телефонную будку на задворках, чтобы не мешали и начал вертеть диск.
ПОГОВОРИЛИ
«Время» на диске набрал я чуть свет:
«Марье Петровне – поклон и привет!
Как вам живётся? Надеюсь, не худо?
- «Восемь часов четыре минуты».
Звякнул попозже: «Вы, Марья Петровна,
очень устали уже, безусловно!
Что же на смену вам не идут?»
- «Девять часов девятнадцать минут».
Снова звоню: «Вы, считая минутки,
спать не ложились которые сутки.
Вздре’ули бы, Марья Петровна!»
- «Десять часов. Ровно».
Сергей Погорельский
На третьем курсе Паша с Олей поженились, потом, я слышал, у них родился ребёнок. А вскоре, вместе исчезновением с двухкопеечных монет и жетонов, ушёл в историю и способ определения времени с помощью телефонов-автоматов.
У меня тоже появилась девушка, но мы познакомились, как обычно, во время учёбы. Я давно бы забыл про эту историю, но как только в толпе попадается веснушчатая физиономия, в памяти всплывает абитуриент Паша и девушка Оля из магнитофона…
Такие чудеса только в юности происходят.
Я – РУССКИЙ (подборка)
1.
Я русский, я русый, я рыжий.
Под солнцем рождён и возрос.
Не ночью. Не веришь? Гляди же
В волну золотистых волос.
Я русский, я рыжий, я русый.
От моря до моря ходил.
Низал я янтарные бусы,
Я звенья ковал для кадил.
Я рыжий, я русый, я русский.
Я знаю и мудрость и бред.
Иду я тропинкою узкой.
Приду – как широкий рассвет.
Константин Бальмонт
ХХЪХХХХХХХХХХ
2.
Я – русская. Боль или радость
От этого дара судьбы?
Я – спелых колосьев усталость
И песни казачьей гульбы.
Но не разорвать потаённых
Сетей вековечной тоски,
Я – камень церквей затворённых,
Я – нежить могил осквернённых
И цепь на запястье руки.
Мной русская ненависть правит,
И памятью предков, сквозь сны,
Души моей боль не оставит,
И русскую истину славит
Мой голос под солнцем Войны.
Марина Струкова, №4, стр.137
ХХХХХХХХХХХХХХХХ
3.
Мне Русь была не словом спора!
Мне Русь была – судья и мать!
И мне ль российского простора
И русской доли не понять.
Пропетой чуткими мехами
в одно дыхание моё!
Я сын Руси с её грехами
И благодатями её!
Но нет отчаюнью предела,
И боль утрат не пережить!
Я ж не умею жить без дела,
Без веры не умею жить!
Без перегибов, перехлёстов,
Без вёрст, расхлёстанных в пыли!
Я слишком русский, чтобы просто
Кормиться благами земли!
Знать, головою неповинной
По эшафоту простучать!
Я ж не умею вполовину
Ни говорить и ни молчать!
Земля родная! Ради Бога,
Храни меня теперь и впредь!
Чтоб мне по глупости до срока
Впустую не пергореть!
Леонид Бородин, №4, стр150
хххххххххххххххххххххххххх
4. СУД
Мне нынче снился сон ужасный:
В козлами блеющей болотине
Судили Минина с Пожарским
Поляки за измену Родине.
Читали: «Дележу России
Мешать пытались вероломно…»
Постановили: «На осине
Повесить. Дёшево и скромно!»
Судья в хитоне чёрном крякал,
Защита ересь городила…
И, с точки зрения поляков,
Всё очень верно выходило.
Александр Шишенков, №4, стр.136 Нижегородская обл.
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
(убрал из «былинки» вначале)
Одни и те же каменного улья
Нас давят стенки или потолки,
Но мы на двух, на двух разложим стульях
Мои одежды и твои чулки,
И нежности у нас настолько хватит,
Что, простыни прохладные постлав,
Мы ляжем на несдвинутых кроватях,
Друг другу снов спокойных пожелав…
Почувствовавши плотские уколы,
Отрадно будет зубы крепко сжать
И на матраце тощем и безполом
Под девственною простыней лежать.
И нас разделит навсегда без боли
Не грозный ангел острием меча,
Но деревянный неширокий столик
И белая на столике свеча…
Борис Божнев, †1969
5? РУСЬ ВЕЛИКАЯ
На стене ходики тикают.
Чёрно-белый экранчик горит.
И красивая дама безликую
некрасивую речь говорит.
Я по-русски отвечу, как водится,
но она не услышит ответ.
Жизнь моя с её речью не сходится.
Да и жизни-то, собственно, нет.
И мечта моя – ненастоящая,
вся она из «была – не была».
Русь советская – Русь уходящая.
ты зачем так безпечно жила?
Всю безбожную, Бог тебя миловал:
не любил, не щадил, но хранил.
Сколько трудного-светлого минуло!
Сколько рухнуло в душах храмин!
А в хоромах ворованных светских
восклицать мне до крайнего дня:
- Господа! Я последний советский.
Под стекло поместите меня.
Всё равно за зимой передела
не моя расцветает весна.
Никогда не воскресну я белым,
видно, кровь моя слишком красна.
Пусть часы наши тенькают-тикают,
для той дамы, что честным нашла
говорить про Россию великую.
Но Великая – с нами ушла.
Владимир Фролов, №;,стр.107
5 РУССКИЙ ВКУС
Нам, русским, квелость незнакома,
У нас издревле вкус такой:
Весна – с капелью, с ливнем, с громом,
Зима – с морозом и пургой.
Брататься – радости и беды
Делить жестоко на двоих,
А воевать – так до победы,
До смерти недругов своих!
Валентин Сорокин
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
6. ТОЛЬКО РУССКИЙ
Только русский, знавший с детства тяжесть вечной духоты, с жизнью взявший, как наследство, дедов страстные мечты; тот, кто выпил полной чашей нашей прошлой правды муть, без притворства может к нашей новой вольности примкнуть! Мы пугаем. Да, мы – дики, тёсан грубо наш народ: ведь века над ним владыки простирали тяжкий гнёт, - выполняя труд тяжёлый, загнан, голоден и наг, он не знал дороги в школы, он был чужд вселенских благ… И когда а толпе шумливой слышишь брань и буйный крик, - вникни думой терпеливой в новый, пламенный язык. Ты расслышишь в нём, что прежде не звучало там вовек: в нём теперь – простор надежды, в нём – свободный человек. Чьи-то цепи где-то пали, что-то взято навсегда. Люди новые восстали здесь, в республике труда. Полюби ж в толпе вседневный шум её, и гул, и гам, - даже грубый, даже гневный, даже с бранью пополам! Валерий Брюсов ум. 1924 №3,стр.1
7. РУССКАЯ УЛЫБКА
Как душепотрясающую скрипку,
Как звёздной ночью трели соловья,
Люблю простую русскую улыбку,
Зовущую в счастливые края,
Ласкающую светлым обещаньем,
Дарующую солнечный простор,
Таящую и радость, и страданье,
И тот доброжелательный задор,
Который весь пронизан обаяньем.
Улыбка русская чиста и простодушна,
Слегка лукава и всегда светла.
Мягка, как воск, как буря – непослушна
Кривым дорогам и веленью зла.
Пусть сам я часто совершал ошибки
И мной не раз овладевала мгла,
Склоняю голову пред русскою улыбкой,
Пред этим морем света и тепла.
Рюрик Ивнев ум. 1981
хххххххххххххххххххххххххххххххххххх
8.
Я – русский. По крови и духу.
Я с детства с бедою знаком.
Терплю голодуху-разруху,
Глотая удушливый ком.
Скажите мне: в чём я повинен?
Вину я свою искуплю!
Неужто за то, что доныне
Родимые дали люблю?
Я – русский по духу и крови.
Поэтому вечный вопрос
(Что завтрашний день мне готовит?)
По жизни без устали нёс.
Я – русский. И этого хватит,
Чтоб вкалывать и молчать
И жить на позорной зарплате,
И ту не всегда получать.
Россия! Ты слышишь, Россия!
Мне горек Отечества дым –
Дороги побед и безсилья
Проходят по жилам моим…
Владислав Золотарёв
хххххххххххххххххххххх
9.
То ли с Запада армады грядут,
То ли с Юга азиатчина крадется,
Обступают, осаждают, пройдут…
Всё пройдёт, а Россия останется.
И Америка потопа хлебнёт,
И Европа жгучим пеплом подавится,
А нам пламя мятежей – словно мёд.
Всё пройдёт, а Россия останется.
Белый бинт, с кровью смешанный йод.
Пьяный ветер по руинам шатается,
Он в полнеба алый флаг разовьёт.
Всё пройдёт, а Россия останется.
Марина Струкова
ЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧ
10.
Немцам – мощь. Французам – вдохновенье.
Итальянцам – сладостное пенье.
Иудеям – ловкость по уму.
Тяжкий и прекрасный дар терпенья
Дал Господь народу моему.
Под тяжелым вражеским ударом
Мы почти склонялись до земли,
Но опять спасались этим даром,
Снова поднимались из пыли.
Снова ищем мы свою дорогу,
На пути не видя ничего.
Надо каждый день молиться Богу:
«Не оставь народа своего!»
Владимир Костров
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Сквозило. Было ветрено.
Не защищал вокзал.
А вдоль перрона медленно
Курьерский подползал.
В лобзание стоустое
Народ качнулся вдруг…
И тут же я почувствовал
Тепло и губ, и рук.
Стряхнув с себя все трудности,
Вновь обняла меня:
- Так захотелось в юности
побыть хотя б три дня…
Роберт Черняк