Первая часть
Среди могучей тишины
И изваяний горной тесны,
Усталый путник – старый Шинн,
Брёл тропкой лишь ему известной.
Он в край неведомых земель,
Где шум дубрав, озёрной глади
И золотых широт полей,
Нёс горный дух – своих сказаний.
Тропинка узкой лентой вилась
Средь скал угрюмых и величья.
Где белизна снегов искрилась
Под небом синим для отличья
Хребтов высот – вершин престолов.
Для вечной памяти в земле,
Стоят они, и в веки вковав
Себя, как стражи – в ночи, дне.
Не близкий путь избрал тот старец.
И время не стоит – бежит.
Но путник мудр и горный сланец
Не остановит пеших сил.
Он должен принести познанья
До всех, что сам в себе родил.
Они к нему пришли признаньем
От жизни горной, звёзд, светил.
И годы прожитых времён
Ему придали много вестей
От коих был он омрачён.
Сложились сказы, строки песен.
Не сладкие слова вписались
Для тех рассказов и былин,
А правдой искренней создали
Они себя. Шинн шёл один.
И вот, последний спуск в подножьях
У горных каменных столпов…
Пред взором были на отложе –
Долина: в ширь полей, дубров.
От юга к северу под солнцем
Воскрес в глазах красивый край,
Где все цвета предстали горцу
На удивленье: «Это рай!
Так вот какое поземелье
Лежит пред горами цепей!
Свет разных красок здесь отменны
И синь небесная теплей.
Не зря я долгий путь проделал.
Не зря несу раздумий сказ.
Здесь жить решусь. Сойдусь в советах…
Я много, что принёс для вас…»
Стоял на посох оперевшись
Не долго, выпрямился в рост
И поступью своей, как прежде,
Продолжил путь в долину роз.
Лаская, ветерок промчится…
И подорожный шелест трав,
И щебет птичий голосисто,
Вели его к стенам застав.
И дальше… в мир предгорной жизни.
И дальше… в слух, в сердца и души.
И дальше… в разум, открывая мысли,
Чтоб видеть мир, решая сути.
…………………
Шинн в город заступил чрез день.
Окраины шумели толчеёй базарной,
А солнце кипятило даже тень:
Ни облачка на небе, как понятно.
«Вода! Вода! Из серебристого ручья!»-
Кричал мальчишка бойко - продавец курносый –
«Не дорого совсем, ну прямо за дарма!
Холодная, как снег, лежащий на вершине Айтала!»
Торговля шла. Ряды галдели.
И покупатель с продавцом ценились:
«Почём твои арбузы? Кое – как доели…»
«Что, плохи?» - «Нет.» - потом рядились…
«Налетай! Покупай!
Мой шашлык уже готовый!..»
Суета и толпа…
Чуть поодаль – чайхана,
Где сидят, пьют чай с истомой.
Шинн вгляделся. В ней увидел –
Старцев – бороды сединных.
Важно, мирно, не спеша,
Разговор вели тогда…
Он признал в них мудрых дехкан
И решил проверить, здесь ли
Он начнёт свой сказ вести,
И с молвой потом идти?..
Повещая всех и всё,
Что в горах узнал недавно
И сложил сужденье в том,
Что открыть он должен в главном…
- Всех приветствую сердечно.
Богу слава! Будет с вами,
Досточтимые миряне –
Шинн склонился в знак признанья.
- Можно ль в круг беседы вашей,
Снизойти, испить из чаши
Чайный вкус и тут услышать
Сказов мудрых, разных истин?
Старцы отвечали: - С миром
Заходи к нам, место в круг
Для тебя готово, друг.
Бог с тобой! Наш дом – дом твой.
Все приняли поклон в ответ
И предложили место рядом.
Чай в чашу наливал сосед.
Испили по глотку отварный с паром.
- Откуда и куда путь держишь?
Достопочтимый старец гор. –
Спросил мудрец, но по одежде
Он на дехкана не был схож.
Шинн руку к сердцу приложил.
Поклон чувствительно склонил
В знак благодарности и чести,
С добром и правдой, но без лести.
- Я, уважаемый…
- Сандас, меня зовут.
- Я, уважаемый, Сандас,
Здесь оказался в первый раз
И не был никогда в предгорном крае. Зовут же Шинн.
Смотрю на жизнь и много открываю.
Родился в горном поселенье, где рос и жил.
Я не был в вашей стороне – года,
Что мне начертаны, которые испил
До времени сегодняшнего дня.
Мой путь лежал все десять лун,
Как с гор сошёл я к вам, сюда.
Дорогой долгой, много дум
Пытал в себе. Вела – Аргун звезда.
И путь лежит во все края
Для познаваний жизни новой,
Другой, что у меня была
В горах, оставшейся основой.
Я путник и узнал не мало.
Хочу услышать многое, увидеть всё,
Что для меня в горах вещало
Лишь слово от других про это… и про то…
И свой рассказ сложу для слуха
О жизни нашей и моей,
И что узнал в свои года,
При вашем интересе к ней.
- Что ж, - отвечал ему Сандас –
Нам будет интересен твой рассказ.
Свои познания я тоже передам
И думаю, сидящие в кругу, хоть раз,
Но, что то смогут рассказать и нам.
Что ж хочешь знать от нас ты?
Что больше в интерес тебя приводит?
Ты, горец, можешь задавать вопросы,
А мы с возможностью ответы дать изволим.
- Я благодарен вам всем сердцем и душой.
И за приём такой, благопристойный.
И, что желание моё – постичь ваш край земной,
Вы мне рассказами своими донесёте, о достойный!
Но я хочу спросить вас, разрешенье –
Не предавать мне первому свои слова,
А для начала ваши принимать - для разуменья,
Того, что мне сказала горная молва.
И пусть не раз сойдёмся в этом месте,
Чтоб для раздумий было время мне.
Я проведу рассказ свой с пользой, вместе,
Мы сможем и решить, что? я несу в себе.
Сандас с вниманьем слушал и соседи,
Притрагивая чаши для себя не часто,
Но все сошлись в едином, всё же, мненье –
Рассказам быть от всех, всегласно.
Первый день.
Любовь.
День первый. Солнце воззарило право,
Быть ясным, жарким – всё оно сияло.
Вокруг от города не редко,
Уж травы чахли без воды небесной.
Всё тот же гвалт базарный, тот же дух,
А в чайхане известной, старцев круг -
Соединял в рассказах и историях житейских
За чаем отварным, душевным и елейским.
Четыре старца, перекладывая чётки,
В доброжелании, в спокойствии и в разум,
Не скоро разговор вели, как клёпки
Вставляли слово для своих рассказов.
И разговор открыл, как прошлый раз,
Не бедный из дехкан, но добрый ибн Сандас:
- Прошу, многоуважаемый и мудрый Шинн,
Какой хотели вы услышать и узнать рассказ?
Вопросы можете без всякого стесненья
Нам задавать, мы примем с разуменьем
И для познания они вам пригодятся,
Ведь наша жизнь, но с горною разнятся?..-
Сандас умолк и взял руками чашу.
Отпил немного и вернул на место -
Прошу вас, мы расскажем правду нашу,
Потом хотели бы услышать вашу
И сложили б мненье.
- Я горный житель – отвечал им Шинн –
Вы правы, шёл сюда не только с любопытством.
Есть у меня, что вам поведать и один
Я знаю то, что расскажу, но всё не просто.
Сейчас же я хотел узнать о вашей истине,
Которую мне дали для решенья звёзды,
Как понимаете вы здесь – любовь?
Откройте мне вопрос из всех вопросов,
Которые я буду дальше задавать.
Я исчисление веду по звёздам и светилам,
И много мне поведали они в горах Делила.
Рассказы прадедов дошли и до меня,
А все познания от них принёс и вам, сюда.
Вопросы и рассказы все, что мы прольём,
Я постараюсь воедино привести,
А там решение и ваше, и моё,
Подскажет, по какому мне идти пути?
- Я понял вас, достопочтимый друг и гость.
Вопросы ваши будут все о жизни.
В сравнение вы их берёте, ваша трость
Испытывала много и в горах, и на дорогах не гористых.
Пожалуй, но в возможностях своих,
Расскажем мы, что просите – Алих,
Наш уважаемый поэт и сочинитель,
Поведует вам о любви – её явитель.
Алих, сидевший с Шинном рядом,
Поклон сердечный всем представил
И речью, и лучистым взглядом,
Рассказ свой пред сидящими представил.
- Не буду в заблуждение вводить
Всех уважаемых, тут мною, и сидящих.
Предупредить хочу и скромно заявить –
Я сказку расскажу о пламенной любви,
И высоко парящей.
Когда–то, побывал я в северной стране.
Осматривал просторы грозного царя,
Но был не только удивлён - гордился тем,
Что посетил их край и многое увидел я.
Там сказка родилась. В широтах той страны,
Где снег, не только на вершинах гор
Блистает искрами, как звёздные огни,
Он там лежит по всей земле, в простор.
Я год прожил и видел чудеса природы,
Которые являлись от поры времён:
То в жар бросало землю, то в холоды,
То в красоту чудес, то в серый тон.
Я долго принимал своё решенье,
Чтоб описать, соединить сказанье в совершенье
Для нас и чтобы всем понять –
Как мы едины для любви и это надо знать.
С утра до ночи, с ночи до утра,
Трудился я, выписывая строки.
Что получилось? Вам судить меня
И буду знать тогда: где хороши, где плохи.
Итак. Вот мой рассказ.
Алих поднялся с места, стал читать.
Рассказ.
Зима пришла в края для той страны.
Мороз сжигал лицо, а снег кружили вьюги.
В ночи без звёзд, повозка на огни
Летела, чтоб пристать к теплу в уюте.
Кто в ней сидел – неведомо, пока,
Укрытый шубой- с ног до головы.
В такую ночь не надо ездить, никогда,
Но раз попал, кричи ура, увидев впереди огни.
Спеши, спеши на этот свет.
Там могут встретить, обогреть.
Дадут приют, накормят в славу
И сном забудешься по праву.
Повозка подлетела к воротам.
Возница спрыгнул и стучит, бесисто.
Вот дверь открылась в доме, а собачий гам,
Приветствовал гостей не радостью и голосисто.
« Кто там?! В такую ночь!»
« Хозяин, не гони. К ночлегу нас прими!
Заплатим полно, от души ».
« Да, что уж там, въезжайте».
Повозка въехала. Остановилась у крыльца
И в ней вся шубная, гора-мала,
Жизнь показала молча –
Отшевелилась. Вышла из повозки. В дом пошла.
Хозяин дверь со светом фонаря держал
И приговаривал: « Ай-ай, ай-ай…
В такую ночь неглядную пристал.
Ай-ай,ай-ай!.. Куды ж понёс тебя, чёрт сам?!»
В сенцы, пар стужи зимней,
Струился хороводом, веселясь,
А гость, прошедший в шубе длинной,
Уже сидели… у печи и грелись.
- Нет, нет. Я не ошибся. Не один,
Тот человек, кто в шубе был.
Их трое… - смысл, един.
О куче шубной, я и говорил.-
Алих прервался в отступленье.
Все слушали без удивленья.-
Продолжу дальше…
Хозяин, затворив все двери,
Смотрел на неожиданных гостей
Качая головой, глаза блестели…
« Ох, ё!.. ё-ей, ё-ей… »
Перед огнём печи сидели:
Гусарский офицер – не больше тридцати;
Особа молодая, словно пери,
Держа в руках дитё, сосавшее в груди –
Дань жизни от большой любви.
Старик /хозяин/ понял, что не гости
К нему в постой с ночи пришли,
А видимо, хоть и незвано, в просьбе,
Большие люди званием, покой нашли.
Отогревая руки молча у печи,
Гусарский офицер смотрел в огонь,
А пери, красотою от звезды,
Качнула головой: «Воды…»- шепнула в стон.
- Да, да… сейчас…- засуетился старый
И торопясь, устроил лампу фонаря
На табурет у двери,- окаянный…-
Фонарь не ставился, но стал и дед кряхтя
Снял валенки у избенного входа
И суетливо принялся за воду,
Черпая ковш с бидона, здесь же рядом
- Во, как!.. Ну надо ж… Ах не ладно…
Ковш протянул красавице рукой дрожащей.
Она глотнула быстро, отдала.
- Отец, ты в просьбе нам не откажи.
Дай маленькому и Лели постель,
А нам с возницей горькой и поесть.
Лели, ты будешь с нами у огня, в метель,
Трапезничать?- гусар сказал.- Всё хорошо, поверь.
- Да, да… Конечно. Как же, как же…
Старуха!- дед позвал,- вставай же.
Не время… людям стол накрой,
Детю и женщине постель дай и покой.
Из-за угла печи, с незаспанным лицом,
Старушка появилась, маленького роста
И суетливо, быстро – удальцом,
Вздыхая, принялась за дело по – хозяйски и умело.
Спровадила дитя и женщину к постели
( Лели не стала ужинать и отказалась.
Спать, больше, всё ж хотелось ).
Потом хозяйка, стол накрыть взялась.
Тут офицер хозяину сказал:
- Мы очень долго ничего не ели.
Я уплачу за всё сполна, Иван –
Он обратился к спутнику, - подай кошели.
- Не надо. Завтра. А сейчас
Поешьте, чем в возможность Бог прислал
И отдохните. Завтра, завтра всё,
Коль ехать будет суждено.-
Хозяин торопливо отвечал,
Неся на стол посуду и еду – он помогал.
Вот стол накрыт. Бутыль с вином.
И все ( не в счёт хозяйка ) уселись за столом.
Свеча горела, полыхая пламенем, скрипя.
Старушка села поодаль и наблюдала
За тем, как гости ночи, не ловча,
Чем стол накрыт, с охотой поедали.
Хозяин наполнял себе и всем
Стаканы тем вином. Сидели, выпивали
И тихо было, и уютно, как в семье
Единой, хоть друг друга и не знали.
- Как звать – то вас, простите, надо знать,
Коль зимень завела к нам на огонь.
Уж вьюга в нашем крае, как видать,
Надолго закружила, ночь, при том…
Они уже за третьей чаркой отсидали.
Текло блаженство в теле, хмель пришёл.
Глаза с тепла, вина, искринками сияли.
Спокойствие и дом их путь нашёл.
- Отец, зачем тебе? Вот ночь проспали,
А утром, если стихнет, снова в дол…
Умчат нас быстрые и ветреные сани,
А там и знать – ни ведать нас потом.
- Как скажите. Я просто, по обычью…
- Да ты прости меня, я не привычный
В таком, вот, положении сейчас…
И дум, как понимаешь, много в нас…
Мы беглецы! Бежим на юг, смотря,
А звать нас… Поручик Стасов из гусарского полка.
Мой друг, деньщик – Иван Савельев.
И милая моя подруга, Лели.
А маленький в руках Лели,
Так мой, её ребёнок и смогли
Бежать в изгнание от нашего царя.
Так захотели мы, что плохо, но не зря.
- Кхе – кхе – е…- закашлялся старик.
Бутыль руками взял и всем налил
Ещё по полной чарке, молча.
Поднял стакан и разом в рот…
От выпитого, лишь гримасу скорчил.
- Да – а…
Кхе – хе – е…- сказал и хрустнул огурцом. – Беда – а…
И Стасов, и Савельев тоже выпили.
И за закуски на столе с охотой взялись.
Хрустели смачно огурцы…
Глаза немного, всё же затуманились.
Алих
- Скажу для пояснений –
Прервал рассказ Алих –
Царь их могуч во всех веленьях.
Вино то – первачом зовут,
В сравнении, что наш артык.
И дальше…- продолжал Алих.
Старик растаял, расхрабрился,
Но всё же разницу и статус признавал.
Глядел на стол, не суетился,
Не утерпел и тишину прервал:
- А, что же так – то, получилось?
Простите, если что не так…
Но может я смогу помочь? – глаза искрились, -
Я кое-что могу и не простак…
- Спасибо. Нам отец, ты уж и так помог.
Вот обогрел и накормил без слов.-
И Стасов закурил, вдыхая дым сигары.
Закончив трапезу. Он посмотрел на старых.-
Спасибо матушка за хлеб, за соль.
Сейчас бы нам немного отдохнуть,
А завтра, если ляжет снежный рой,
Нам надо гнать свою повозку в путь.
- Да, да… Конечно. Как же, как же…-
Старик всё понял.- Старуха,
Дай постель персонам важным,
А мы на печь… уж кости нонче –
Скрипят, болят к погоде гончей.
А вам скажу на тихий сон,
Уж если не слюбились вы с царём
И ждёт, промозгла тьма и кутерьма
В судьбе у вас, то я тогда…
Возможность, всё ж какую, но имею.
Хотя царя люблю, но не лелею
И если помощь вам моя окажет действо,
Я помогу без слов, с желаньем,
Чтоб жизнь вас не крутила для страданий.
Старик поднялся. Был не малым ростом.
Да и в плечах широк, подтянут, статен был
И больше задавать не стал вопросов,
А указал, где лягут гости, и на печь отбыл.
Настало тихо и спокойно в доме.
Лишь скрип в печи, сгорающих углей
И за окошком слышны были вьюги стоны,
Напоминание, что ночь не стала, подобрей.
Сон сразу у гостей вселился в разум.
Они «растлели» в отдыхе ночном.
Старик же, не смыкал очей ни разу –
О чём-то думал, нам не ведомо - о чём.
Локтём толкнул тихонько в бок
Свою супружницу, она смолчала…
Откинул одеяло (старый зипунок),
С печи на пол сползал – скамейка помогала.
Скрип половиц указывал на то, что он,
Куда-то, шаркая ногами, вдруг пошёл.
Накинув на себя поношенный тулуп
Из дома вышел с фонарём и в круг
Его завьюжила метель ночи!-
Водоворотом снега окружила!
Нет света: фонаря – свечи!
И ночи – тишина теперь служила!
Исчез и дед: как был, так вдруг не был!
По всей округе – в ширину полей,
Остановилось время. Вьюжный стон не выл
Лишь белый смерч вонзился в небо от земель.
От места, где старик стоял
До верха – в небо! В звёзды! В черноту!..
И смерч застыл в движении, сваял
Туда свой след: стрелу – черту!
Всё замерло ночной загадкой.
И деда не было, как будто с нами в прятки
Решил играть, но это лишь догадкой
Ответить сможем мы, а были святки!
……………..
……………..
- Что? В ночь лихую, вдруг не спится.-
Вокруг сияя искрым льдом и снегом,
Как будто свет алмазов, изумрудов –
Палаты царские предстали перед дедом.
Он очутился в царстве, где жила зима.
И снежный пух ложился под ногами – пледом.
Царица стужи, холодов смотрела в деда:
Ну, говори.- сказала не спеша.
- Простить прошу Величье Ваше
За посещение тревожное, сюда,
Но, что мне делать с теми, кто в чертогах
Моих, явился ночью, скрываясь от суда,
Земного царедворца, вот беда!
Сегодня ночь пред волшебством рожденья,
Которое Вы завтра посвятите для земли.
Как быть? Там и моё явленье
Должно со сказами во сне придти.
- За это ты не беспокойся.
Твои сны в сказах будут для людей.
Великий сказочник Зимы, откройся
Без маски, что одета и скорей
Узнай у них во сне, когда подсмотришь,
Что у гостей твоих произошло,
А там решим, я думаю – сегодня
И если надо, так умчим их в сто коней
Туда, куда стремятся, так быстрей!
- Вы разрешили мне от этой ночи
Войти для сна? Но только завтра
Могу вершить свои хожденья, прочны ль,
Те будут сказы в снах для волшебства?
На троне ледяном и серебра,
Сидела зимняя царица по природе.
Была лицом красива, холодна,
Не молода, но всё ей шло к угоде.
- Я разрешаю, но один лишь раз.
Ты этого хотел, не так ли?
Иди и быстро исполняй сейчас,
Потом расскажешь, прав ли
В своём желании ты был
И не забудь, что раз – один…
И снова закружился снега смерч,
И деда – сказочника перенёс на место,
Где потеряли мы. Огонь фонарных свеч
Свет на дворе разнёс, заметно.
Старик вошёл в избу тихонько,
Закрыв все двери на засов.
Разделся. Оглядел вокруг спокойно
И зашептал молитву снов:
« Пропусти меня Зима.
Дай явится людям в снах,
Не для горестей, волнений,
А волшебных сновидений.
Только раз сегодня я,
К ним войду не сказкой сна,
А чтобы знать печаль их, горе
И помочь им жить без боли.
Помоги же мне Зима –
Прочитать рассказ их, сна!»
Вокруг, по стенам горницы посыпал,
Снег белым пухом, сникли лики:
Бревён избы, иконы на стенах,
И окна, двери скрылись, свет засиял –
Играли и сверкали красками цветов
Различные огни, как попрыгуны – зайцы.
Старик стоял красивым молодцом,
Кружил руками, растапырев пальцы.
Закрытыми глазами видел всё вокруг,
Что надо было видеть, сам сиял
Чарующим свечением и вдруг!
Картина в горнице в движении…
Волшебник замер, встал.
На белом скакуне сидел поручик Стасов,
А рядом с ним скакал – денщик, Иван.
Они сражались, где-то на войне…
И мчались в дух весь с саблями в руке.
Вот впереди открылся город.
Он окружён стенами, весь в дыму – горит.
Там штурм! Там, бой! Там стон! Там боль!..
Ворота открываются!.. Взят город! -
Панно картины безголосо говорит
И новый нарисован в той картине, вид:
Поручик Стасов врывается в чертоги…
Лицо в крови, разорванный мундир.
Палаты в золоте. Лежат ковровые дороги…
Поручик мчится дальше, на бегу кричит,
Но, что? Не слышно. И картина здесь молчит.
Ему на встречу из огромной залы,
Бежит красавица!.. « Да это, ведь, Лели!»
В объятия она к нему упала.
Он обнял стан её. Целует, говорит…
Опять сменилась декорация рассказа
Во сне картина вид открыла сказом:
Поручик Стасов, рядом с ним Лели.
Стоят перед царём, той , северной страны.
Его величество проходит перед парой
И что-то возбуждённо восклицает, с жаром!
Он резко повернулся. Встал. Сказал…
К Лели подходят с саблями на караул
Два офицера и она уходит с ними.
Куда? – неведомо: « В тюрьму ли, мимо?..»
Но вновь сон изменяет свой рассказ
И вот, что видит « Старец » на показ:
Поручик лезет вверх по камням башни…
И тут же смена – мчатся на конях:
Лели и Стасов, и Иван по пашне…
Они куда-то донеслись:
Деревня. Дом. Они в сенях.
Рассказ другой, картинного просмотра.
Во сне они меняются не раз,.. но окончанье смотра:
В руках Лели ребёнок. Он в одеяло смотан.
Вот сани мчат по зимней стуже.
Хлыстом возница воздух рассекает.
Вокруг кружится снег, и тьма ночная!..
В широкой горнице от волшебства:
Снег стаял, искры красок тихо гасли,
Картинная, закончилась игра
И всё вернулось на «круги – своя».
Волшебник сонных сказок у Зимы,
Присел за стол - смотрел на вьюгу ночи.
Задумался увиденному, где и мы,
Сейчас с ним побывали, между прочим.
« Да… Интересная, поручика, судьба.
И что же здесь решить? Ведь не моя –
Его, тяжёлая, незыблемая ноша…
Но надо всё же расспросить. Эх, ма!..
Пойду к Зиме. Ей надо доложить
И обо всём, надеюсь, с ней решить».
Волшебник снов ушёл туда,
Где был недавно – где жила Зима.
Он всё без таинства ей рассказал –
Что видел, что сейчас узнал.
« Так, что же ты решил?»
« Пока не всё понятно. В день,
Попробую сложить свою беседу
И попрошу Её величество вскружить
По всей округе снег сильнее, до обеда.
А там увидим, что к чему…
Я знак подам с решением, тому».
« Как знаешь. Ну, ступай.
Уж скоро утро – там и ночь…
Для наших дел волшебных… всё ж помочь
Придётся, думаю. Любовь там яркая,
Да малое дитё и надо б но с подарками…
Ну, ладно, всё. Ступай. Пора».
И вновь в округе закружилась кутерьма!..
Алих остановился по рассказу.
Молчали все. Сандас не сразу, сказал:
- Я думаю, сегодня хватит…
Уж солнце греет лишь в закате.
Продолжим завтра, думаю и гость,
Не будет против?
- Я не прочь,- ответил Шинн
И все расстались.
Второй день.
Продолжение рассказа Алиха.
- Так продолжать мне мой рассказ?-
Спросил Алих, когда все снова
Собрались в чайхане. Сказал Сандас:
- Я предлагаю дочитать.
Другого мнения, я думаю, не будет?
Все закивали головой с согласием
И день второй, рассказ тот, не забудет.
…………………
На утро, снежная кутель,
Резвилась до просторов неба.
Никто не мог и глаз в метель,
И носа показать: всё морозно – бело.
Кружила зимняя игра, и так,
Что стёкла окон были в дрожжи.
И эта белая пурговая метла
Носила снег стремительно, не ложно.
Да и морозец, как бы, невзначай,
Решил привлечь к себе внимание –
Узорами « глазницы дома » обметал:
Художник искромётный, но в признанье.
Вокруг избы крутилось, суетилось всё:
- Ну, как тут ехать? Заметёт!
И знай, как звали! Кто поможет, кто?
Нет, надо б но, пожалуй, переждать –
Святейшество, Зима, всем предлагает ждать.-
Старик прискорбным голосом зудил,
Но взгляд, совсем другое говорил –
Смеялись те глаза: « Ах, матушка Зима!..»
- Да. Прав хозяин, нам нельзя
Спешить, не ведая путей – дорог.
Что ж, переждём «тревожницу», пока,
А там и скатертью – полог!..-
Иван сказал, как предложил,
Признав решенье старика.
- Согласен я. Мы обождем снега,
Которые метут без устали.
Не сможем путь начать такой погодой.
И не доехать до конца – заметёт дорогой.
- Там глядь, и всё утихнет, а пока
Позавтракать, потолковать пора.
Старуха! накрывай на стол.
Я ж печь поворошу для большего тепла.
Лели с ребёнком села на краю стола
И молча, тихо кушать стала.
А Стасов и Савельев, и хозяин
Решили разогреть себя, так в правил
Обхождения гостей: « По чарке, раз налей!
Потом ещё по чарке спей!»
А там, и задушевная беседа
Прольётся незатейливо – пусть до обеда,
Всё ж время ожидания пройдёт
И веселее будет, и мороз уснёт,
И можно думать, что метельная пурга
Утихнет этим временем, тогда.
Они за завтраком без суеты сидели.
Желали в дружбе каждому свой тост.
Дитё Лели уснуло в колыбели
( она ушла, пока мужчины ели ).
Сама легла для отдыха в постели.
- Ну, что ж… ну, что ж…- старик-
А как же так – решились вы,
Ночами зимними, да не одной версты
Считать на холоде «собачьем» и дорог
Не зная – мчаться? Сам бы Бог
Не стал решаться на такое рвенье -
Он принял бы сие, за дерзновенье.
Поручик бросил взглядом, как укор:
- Не думай дед, что мы решились бы на вздор,
Коль не судьба для нас – гоненье,
Заставила принять решенье –
Вершить наш путь в такой суровый час.
Не ожидало, что хорошего, там, нас.
Я князь! С двором царя
Был близок, родственен по узам.
Бежим от милости его, не зря,
Что бы не лечь на ножны пузом.
И рядом тут, моя любовь, дитя,
А рвёмся с милой на далёкие юга.
Когда-то, я увидел в ярком солнце,
Красавицу небес лишь миг, явлённой мне.
И больше не тушился свет в моём оконце,
И больше не желало сердце спать во тьме.
Всё было решено, так мимолётно,
Как искры след звезды в ночи
И то, что я увидел там… природно,
Душе моей открыло таинства любви.
Мои друзья, я принял этот знак свободно,
Без всяких лишних в стороне…
И ощутил свой дух безоблачным, и вольным,
Но должен видеть, слышать лишь её в себе.
Человный вид её явился волшебством.
Она – краса моя, взмахнув крылом,
Решила участь сердце и души на век
И даже смерть слаба вершить во мне свой грех!
Но, чтобы быть мне с нею рядом,
Лелея чудный взор и прелестей ланит,
И слышать шёлковую речь, отрадно,
Я должен был сверх сил, свой шаг решить.
Она была и есть любимицей дочерней,
Великого султана: Ахми – бека иль Нами,
Но он, тогда, мне отказал в почтенье –
Я был отвергнут и лишь горем снились сны.
Моя душа уже не пела звуков сласти
И сердце не вещало стука живного в груди.
Я болен был. Не видел больше счастья
И не горели звёзды, вдруг потухли их огни.
Я умирал и тихо, и жестоко.
Но вот, однажды, луч с небес – луны,
Мне осветил мой разум так глубоко –
До самых тонкостей души: зажглись костры!..
Зажгли они угасший в сердце пламень
Моей любви к прелестнице, Лели
И поднял я на бой кровавый
Свои полки, что подчинялись мне, одни.
Я взял тот город – крепость с боем жарким,
С потерей тысячи своих уланов и гусар.
День освятился солнцем ясным, ярким,
Как - будто день значенье будущего мне воздал.
Война окончена была, так не начавшись.
Лели со мной решила жизнь связать и улететь
В державную, великую столицу, не прощавшись…
И царь то разрешенье дал, как в честь.
Мы беззаботно жили в императорских хоромах.
Родили отрока для продолжения себя,
Но грязная политика, вдруг, что-то совершила
И мы в изгнании, не помнящих родства…
Мне указали быть в разделах за Уралом.
Хотели разлучить дитя, меня, Лели!
Но жизнь моя лишь им принадлежала.
Украл её… и вот теперь в пути…
Разжалован в поручики от генерала,
Что ж , стоит то, моей любви.
Не знаю, что сейчас свершится,
Но милая моя решила повинится
И мне сказала сделать, без утрат,
Что будет, так тому и быть, пускай решат
За южным краем берегов державы.
Не жить мне без неё, без моей павы!
…………………
Стояла тишина.
И за столом никто не думал
К еде, в рассказе Стасова, коснуться,
А за окном, Зима своё несла –
Метель завьюжила сильнее, пуще!..
В печи гудел огонь и выдворялся
Из клети каменной: к свободе рвался.
Старушка, сидя на скамейке, в пол глядела.
Иван в окно смотрел, не зная дела.
Старик крутил в руке пустой стакан –
Смотрел на стол и наконец сказал:
- Не думаю, что непогодь
Сегодня в тиху заводь повернёт.
Не стоит сборы в путь стремить,
Уж лучше здесь, у печки всё обрешить –
Дорогу долгую до южных берегов
И я помочь сему, всегда готов.
Ну, ежели вы примете мой зов.
Сейчас же, лучше всем уснуть в покое
И выспаться, а там и в путь – до воли!
Князь размышлял.
Не просто в старика смотрел –
Он, что-то, думая всё же хотел
Или спросить, или сказать чего,
Но отвернулся от него:
- Пожалуй прав ты, старче,
И лучше нам поспать, снов видеть ярче,
Чем думать о заснеженной дороге.
Ложись, Иван, у волка кормят ноги,
А что за волк, коль сил уже не будет!
Давай уснём, с нас милость не убудет.
Они легли. Хоть день на вечер
Лишь краем «ока» был собой облегчен,
Но сон обоим тихо, быстро, вдруг,
Явился без вопросов, как давнишний друг.
Волшебник, усмехнувшись, встал.
Супружницу на печь послал.
Она, кряхтя, полезла на верх и ложиться:
« Пускай и ей – хорошее, присниться».
Сам же не стал укладываться спать.
Оделся, вышел в двор и тут опять
Его вскружила снежная струна –
К царице зимней мигом унесла.
На улице в дозволение снега кружились.
Мороз «святил» вокруг перстом…
А в зальных комнатах блестели и искрились
Весёлостью и ожиданьем бала, в месте том:
И Вьюга – дочь Зимы, царицы;
И снежная Метель – племянница, сестрица;
И дед Мороз, играючи вертел
Свой посох (видно всё успел,
Раз был навеселе и ждал,
Когда объявят – Зимний бал);
И царственная дочь – Пурга,
Сидела рядом с троном, но одна,
Зимы же не было, но временно, пока.
Волшебник снов предстал собой гостям.
Пурга подняла взор (сердит не весел).
Метель же с Вьюгой, украшали зал к вестям,
Которые царица всем откроет в бал.
И хохотали без умолку, пели песни.
Снежинный пух ложился мягко, тихо
На зеркала полов из льда,
Вокруг всё было радужно, искристо –
Не ощущались холода.
И ёлка в зале, красотой венчала,
То убранство, что приготовили для бала:
Горела звёздами, белела под снегами
И многим множеством – волшебными дарами.
- Что скажешь нам, кудесник снов?
Что передашь или решишь?
До праздника осталось семь часов
И надо б но гостям твоим свершить,
Но что? Пытай рассказ скорей.
Мы выполним, что ни попросишь – верь! –
Раздался голос в зале от Зимы
И замолчали все, взгляд на волшебника несли,
И ждали от него сейчас ответа –
Толь волшебство создать, толь помощь иль совета.
- Прошу у Вашего Величества, свершить:
Им волшебство во снах,
Подарки положить
И помощь оказать –
Волшебный путь, дорогой указать,
И с этим всем – перенести их до краёв зимы,
Чтоб было ближе доезжать
До мест, куда бегут они.
И я, всей силой снов и волшебства,
Им помогу без слова сожаления!
Пусть Вьюга – Ваша дочь, Пурга,
Метель – племянница, Мороз – свояк и я,
Помогут им во всём, но после ночи,
На утро, а сейчас, подарки подскажу…
И отнести домой я их хочу.
Пройтись по всем дворам
И с волшебством явиться, там.- Волшебник замолчал.
- Что ж быть тому! – Зима сказала –
Быть сему! Я обещала!
Проснувшись зимним утром, ранним,
Они увидели приветливых хозяев
И стол накрытый вдоволь, хлебосольный.
Подарки разных вкусов, и растаяв –
Метель, Пурга и Вьюга,
Утихомирились по всей округе.
Мороз, немного поскрипев в печали,
Оставил след, но отошёл на дали.
Благодаря за всё, но не без грусти,
Князь Стасов, собирался в путь.
И вот уж сани мчат по снегу, в хрусти
……………………., как вдруг!...
Алих прервался здесь и замолчал.
Но, как всегда, он взглядом примечал
По лицам слушателей – как рассказ написан? –
Где он ошибки допустил, где недописан?
В кругу, сидящие, желание не проявляли -
Сказать своё суждение. Они молчали.
Сандас не брал себе возможность первым,
А предложил устами, взглядом, верным:
Всем высказать, предложенное мненье –
Без лести и решить сомненья,
Коль есть такое, выслушав рассказ
И Шинн молчал, не поднимая глаз.
- Простите, досточтимые, но я закончил.
Что ж, вы, приятно это, слушали все молча,
Но как мне понимать сейчас –
Понравился иль нет? мой сказ.
Шинн вправе был ответить на вопрос.
Ответ при всех спокойно он принёс:
- Спасибо, уважаемый Алих.
Рассказ не завершён, я думаю, о них?..
Хотелось путь оконченный узнать:
Счастливый – нет ли? Решусь сказать
И думаю, что не ошибаюсь в этом –
Написан хорошо и есть ответы
Моих вопросов, сказка много света
Пролила для рассуждения, для ветра,
Который понесёт ваш сказ по – миру,
Но чем же кончилась она? Мазок в картину
Добавьте, после слова: «вдруг!..»
Прошу вас, доскажите сказ ваш, друг.
А солнце дня – природы света, зноя,
Спускалось отдыхать, чтоб вновь придти сюда.
И нарождался вечер дум, покоя
Для ночи, приходящей дать нам сна.
Небесные просторы ярко рдели
Своими красками, неся закат.
Прохлада устелалась для постели,
Воздушными волнами, опускалась в сад,
Цветущих и плодовых садовых растений.
Закрыла лепестки цветов в услад,
Отдавших, свой благоуханный аромат
По всей цветущей на дворе, растущей сцене.
- Могу сказать я окончанье,
Но в двух словах. Я не хотел писать
И вы поймёте почему. С признаньем
Принялись Лели, Иван и князь,
И прощены, но шаха повеленье:
« Казнить поручика!.. » Не в сласть
Мне эти строки, без сомнения.
Прошу себе о снисхождении!