*****
Стило - дорожный посох слов.
И домотканны поиска одежды.
Пыльца культур, - мы всюду между.
И от того наш норов хмур.
Истории железное забрало,
наречия родного забытьё…
Таких, как мы – извечно - мало
и вне устава наше бытиё.
И чернь на нас давно готовит жало.
Городу
1
Город считывает души.
Город празднует победы.
Он над крышами воздушен,
а под кровлями иссушит.
Город.
Стон дремучих пьяных бдений,
блеск зрачков бессонных сфинксов,
немота, хула и пенье…
Днем тверёзый, ночью – тленный.
Город.
Пасынок мечты и злобы.
Он – граненый камень в небе.
Кружево и гекатомба.
Сын химеры златолобый.
2
Его дворов тускнеющая слава –
как сумерки богов.
И в сумерках облава.
И в подворотнях медный гул шагов.
*****
Моей жене
Наташка, раненый цветок,
испуганный рассветом,
на крыльях бабочек, на северо-восток
заброшенный давно прошедшим летом.
И невесть как, в витринах непогод,
Пройдя сквозь сумрак одиночества и хворей,
Ты та же, как в свой первый здешний год,
и также, – не отсюда, – в каждом взоре.
Жена моя, мой невесомый сон,
дитя, усталое от солнечного полдня…
*****
Время писем, время острия,
время глаз сухих и чётких чисел,
время посулов и посвиста ворья.
Чёрный бисер.
Время тяжбы, время ворожбы,
время помыслов, оправленных в железо,
время, разбивающее лбы,
время ритуального надреза.
Время камня, лёгшего в ладонь,
танец на углях, и бег по грани.
Время слепнуть,
время красть огонь.
Времени зияющая рана.
*****
Время неумолимо, ибо неуловимо.
Оно вокруг, оно внутри,
а накоси, выкуси его, или сотри.
И оно всегда проплывает мимо.
Осыпи в небесах, развалины скал,
миражи культур, оазисы знаний… -
И над всем его оскал.
О, Время, объект безнадёжных камланий.
*****
Поступь Времени. Вот пята так пята.
Что ей тризны и плачи вослед.
Все концы укроют в Лете лета,
всё с их рук сходит на нет.
Кто просёлком, кто большаком, -
никуда, как хайвэем в Рим.
Материнским парным глотком
всяк рождённый обручен с ним.
С сим путём. Оторви да брось
все надежды на путь иной.
Будь ты негр, будь белая кость –
захлебнёшься тварной виной, -
терпким варевом звёздных сил,
светлой влагой земных ночей.
*****
Снова осень оленем пятнистым
по округе, по перелескам
оббивает рогами листья
с веток, тронутых стылым блеском.
*****
Об эту пору и собаку за порог
рачительный хозяин не отпустит.
Одно ненастье вёрсты мерит вдоль дорог –
хрестоматийный повод к славной русской грусти.
Или к тоске с огнём накоротке,
да с полымем за пазухой соседа, –
к такой тоске, – хрестоматийно русской.
*****
Вот и вышло опять по делам да по тайным утехам –
поджидать белых мух, да усердно лелеять тепло.
Надо выбраться в лес. В нем, я чаю, просторно для эха,
и унылой поры там открыто для глаза чело.
Электричка-чужак, перелётная свора тьмы окон,
по спинному хребту перелеска чиркнёт, и – " пиши…"
Обронённый сюда, где и снизу, и сверху – глубоко,
поначалу чихаешь от собственной пыльной души.
Но увяз коготок. И кириллицей пахнут берёзы.
*****
Вот и радуй себя костерком да горячим напитком.
О подспудной зиме прошепчи, возжигая листву.
Нам не справиться с этой порой, обирающей местность до нитки.
Время знать своё место – мы приметны уже за версту.
*****
Всё перелётное давно уже далече.
Ветра занозят неба волчью шкуру.
Мы утепляем окна, но не легче.
Мы для сугрева пьём, но это – сдуру.
Мы город меряем тюремными шагами.
Ну а за городом? – вестимо, – слякоть.
И лучше хаять на державный камень,
чем о политике с селянами калякать.
Да и не выбраться. Ни времени, ни пылу.
Знать, от того пустое не тревожит.
" Над Балтикой дожди". И нас накрыло.
Теперь надолго. До озимой дрожи.
*****
Осень корни пускает
сквозь щели скрипящего дома…
*****
« …яко пардус…»
Слово о полку Игореве
« … по февральскому снегу
к теплу и ночлегу…»
А.Галич
Но на взморье погоды по осени нечего ждать.
Четвергов, разве что, с обложными дождями дождёшься
ну а далее медлить, – того не заметишь, как, – глядь, –
и тебя в свой сезонный реестр заметелит природа.
Так, что лучше шуршать, заметая по - лисьи следы.
Или пардусом красться по листьям опалым к приюту,
в чутком свете октябрьской колкой звезды
про себя заклиная: " Успеть - бы до первого снега".
*****
Осень грянулась оземь.
И, значит, зима.
В клинописном ландшафте избыток белил и пунктира.
Звук торопится жить,
но, взлетев, костенеет в глуши
с непривычки озябшего мира.
Греем руки о снег.
Невское
И вот текут пивные дни
(зима плывет к восьмому марта),
в чухонских хлябях теплятся огни,
душа им вторит без азарта.
И время терпит. Битый час,
стоявший меж волков и бультерьеров,
под пиво тронулся. И, обтекая нас,
освободил жилплощадь интерьеру.
Всё ничего. Ещё глоток – другой
пообвыкаем к новым перспективам.
In vino истина, видать, ни в зуб ногой
(я чаю, не сыскать её и в пиве).
Но, тем не менее, мгновение продлить
попробуем, усердствуя без прыти,
вьём разговора дружеского нить:
"Можно и пиво пить, и творцом прослыти…"
Похмелье в Питере с туманами сойдет
на нет ли, или мыслью на бумагу…
Всё те же мы. Уже который год.
Во зло ли это? Видимо, во благо.
*****
С безмолвием в бирюльки поиграть?
- вей монолог, витийствуя в исподнем.
Всю тьму кротовью втискивай в тетрадь,
всю полночь местную с Луной глубоководной.
Пей чёрный сок, остылый на ветвях,
скользи прищуром по морозным весям,
и затеряйся путником в стволах,
оставшихся от срубленного леса.
Дли тень свою, о, пасынок светил,
о, бледный сын словесной ностальгии,
певучий сор косноязычных сил,
распахнутой над полночью стихии.