Сказав «А», надо говорить «Б». С нечистой совестью хочу порассуждать о матерях-одиночках. Сначала я хотел залезть в интернет и узнать точную цифру, но потом решил – а зачем? Я и так знаю, что их очень много, женщин-несчастливиц. У меня самого таким образом выросла единственная дочь. Теперь-то я поумнел, а тогда, в молодости, неужели не мог спокойно подумать, прежде чем решаться на серьезный шаг в жизни? Куда там…
Мы прожили в скандалах около трех лет, родили ребенка, потом я долго и унизительно выклянчивал право на каждое свидание с дочерью; в остальном моя жизнь наладилась. И только сейчас пришло понимание того, как же трудно приходится одинокой матери с дочерью и неразрешимым ворохом проблем, которые нужно решать самой. Работа! если повезет и ребенок будет мало болеть. Алименты! как правило, они становятся оружием возмездия одного за неудавшуюся жизнь двоих. Новый отец! где ты его найдешь – в перерыве между стиркой пеленок, беготней по врачам и добыванием денег? Это хорошо, если мама или бабушка есть – выручат, а если нет?.. Гордость! ни в чем не показать другим, особенно ему, что тебе плохо…
Сколько их на свете, одиночек,
В горе поседевших матерей,
Любящих своих нарядных дочек
Всей судьбой несбывшейся своей.
Всей своею женскою бедою,
Той, что невозможно позабыть,
Матери с удачливой судьбою
Дочерей не могут не любить.
Жизнь, она должна быть справедливой,
Пусть когда-то счастьем обошла.
Дочка, дочка, будь хоть ты счастливой,
Если мать счастливой не была.
Что от жизни у нее осталось, -
Лишь твоя судьба в ее судьбе, -
Будь счастливой. Это ей под старость
Может быть нужнее, чем тебе.
Николай Доризо
А если кому-то повезет и найдется мужичок, то, как правило, из тех, кого уже выставили за порог, – или пьющий, или бездельник: ладных мужчин давно приглядчивые женщины за себя повыдали. Какая теперь личная жизнь – теперь все бы чаду отдать. Правда, наука педагогика усматривает в неполных семьях серьезный воспитательный изъян: женщина способна из ребенка воспитать только женщину; до сих пор помню из курса: «Жена в семье несет защитительно-ласкательную функцию, муж – воспитательно-карательную». Ну да Бог с ней, с педагогикой…
Кто я? Да матерь одинокая!
По мужу выплакавшись всласть,
Как в старину, крестясь и охая,
С коленей тихо поднялась.
Ирина Семенова
Болеть нельзя, потерять работу – даже подумать страшно, а ведь нужно еще и выглядеть прилично, и дом в порядке, и чтобы ребенок не хуже других смотрелся. Женщина до последнего надеется, что ее суженый еще где-то в пути. Но редко, повторяюсь, счастливый билет выпадает матери-одиночке… Бывшие мужья скоренько новой семьей обзаводятся, новыми детьми обрастают, хорошо, если хоть деньжата подбрасывают. А ведь большинство пар венчалось в церкви, венцы над супругами несли, кольцами они обменивались, положенные слова говорили, в любви клялись:
- Имаши ли произволенiе благое и непринужденное, и кръпкую мысль, пояти себъ въ жену сiю, юже здъ предь тобою видиши?
- Имамъ, честный отче.
- Не объщался ли еси иной невъстъ?
- Не объщахся честный отче…
Венчание
Огни свечей. Холодный зал.
Я помню, в полутемном храме
И ты торжественно стоял
Перед святыми образами.
И пенье тонких голосов,
И шелест праздничного платья,
И отгоревшая любовь
Скреплялась Божией печатью.
Затихло пение. Аминь.
А я смотрела долго-долго,
Как поглотила неба синь
Все клятвы верности и долга.
Татьяна Бочарова
«А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, - и мужу не оставлять жены своей» (1 Тим.7,10).
«Брак у всех да будет честен и ложе непорочно» (Евр.13,4).
«И к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт.3,16).
Все забыто, растерзано, затоптано во взаимных изменах, обидах и обвинениях. Хорошо еще, через годы примиряются душами супруги бывшие; иногда так до гробовой доски и ненавидят друг друга. И детям свою ненависть передают… Забыли, видно, «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф.19,6). Но тут даже Библия не поможет…
Семья
Мать изругала родное дитя, голой рукой на него замахнулась: Господи Боже мой, нету житья! Глянула в зеркало – словно проснулась. Молодость мимо. Была ли она? Только и есть фотографий десяток. Вечно работа. И вечно одна. Вкус одиночества очень несладок. Вот и зарылась в ладони лицом, чтобы с собою не встретиться взглядом. Чадо родное, свернувшись птенцом, вытерло очи и всхлипнуло рядом. Так и запомнила их тишина, звезды, сгорая в мирах нелюдимых: в светлом проеме большого окна двое расторгнутых. Двое родимых. Лариса Тараканова.
Но, как бы ты ни был прав, ушедший мужчина, не ищи оправданий - если ты мужчина: ты всегда виноват…
Что в глазах ненастненько, дождики косые, Ася, Стася, Настенька – дочь Анастасия! Никакого повода, ни одной причины, просто – кап-кап с провода, сквор-сквор – крик скворчиный, просто жизнь-фантастика трех матрех вместила: Ася, Стася, Настенька – все – Анастасия. За троих и плачется, втрое нужно счастья… Мы сошьем три платьица, Асе, Стасе, Насте. Три красавца вскорости с горя прыгнут в воду… Ах, мне твои бы горести да твои бы годы!.. Я б иного праздника, верь, не попросила… Ася, Стася, Настенька, свет Анастасия. Ирина Снегова.
Мне снился сон…
Мне снился сон: под звездной рябью,
Как в поле крест, стою одна я
И поклинаю долю бабью,
За всех живущих проклинаю.
За тех, кто плачет ночь в обиде,
За тех, кто в крик кричит, рожая,
За тех, кто слез своих не видит,
В дорогу милых провожая.
За стервенеющих на кухне,
За увядающих до срока,
За тех, чья сказка скоро рухнет,
Чья удаль облетит без прока.
За молчаливых и ворчливых,
Земных забот хлебнувших вволю,
За несчастливых и счастливых
Я проклинаю бабью долю.
За всех, рожденных с искрой Божьей,
Чтоб век тянуть упряжку рабью,
За всех, кто мог бы – да не сможет,
Я проклинала долю бабью!..
Проснулась я от плача дочки,
Вставало солнце в чистом небе,
Благословляя мой безсрочный,
Мой трудный, мой прекрасный жребий.
Ирина Снегова
«СЛОВО ТОЛЬКО ОБОЛОЧКА…»
Я даже представить себе не мог, какая это пытка – писательство. Как это не знал? – удивляются окружающие. - Всю жизнь в газеты кропаешь, а не знал? Ты бы уж, брат, не того…
Да нет, истинную правду говорю: книга и газета – вещи совсем иного порядка; не выше или ниже, а в душе движения разные происходят, пространство-время меняется, что ли. Стихи вообще неизвестно как рождаются. И, странная вещь, количество написанного вовсе не влияет на память человеческую:
Мятлев
Остаться можно в памяти людской
Не циклами стихов и не томами прозы,
А лишь одной-единственной строкой:
«Как хороши, как свежи были розы!»
Яков Хелемский
И там и там болеешь темой, и будешь болеть, пока на бумагу не выльешь. Но книга держит сильнее, всего тебя вывернет и не отпустит даже тогда, когда последняя точка поставлена. Почему так? Наверное, умные люди и литературоведы знают, да так сложно объясняют в своих – для своих же написанных исследованиях, - что бедному писателю после чтения еще хуже становится.
Сначала в груди возникает надежда,
неведомый гул посреди тишины.
Хоть строки
еще существуют отдельно,
они еще только наитьем слышны.
Есть эхо.
Предчувствие притяженья.
Почти что смертельное баловство…
И точка.
И не было стихотворенья.
Была лишь попытка.
Желанье его.
Роберт Рождественский
Попробую сказать еще проще. Ну, ты просто не можешь думать ни о чем другом, кроме задуманной темы. Нет, ты что-то делаешь на работе приказанное или в саду деревья окучиваешь, но тебя уже захватило, и нет в мире силы, способной оторвать тебя от предтечи мысли. Это вовсе не значит, что, бросив лопату, побежишь ты не чуя ног к боевому письменному столу и стремительно запечатлеешь: Я помню чудное мгновенье, передо мной явились Вы… Только не смейтесь, улыбнуться можно, а смеяться не стоит: и вы тоже – знаю, знаю!- испытали это мучительно-приятное состояние творчества. Мне вот сегодня один поэт прислал подборку стихов. Возьму что-нибудь наугад:
Ни иконы, ни свечи, ни исповедь
Не помогут потерянным выстоять,
Если веры не будет в душе.
Но обратно возникнут из холода
И рассып(л)ятся звонко над городом
Искушений цветное драже.
Согласитесь, красиво - «искушений цветное драже»? Так и валятся в твои раскрытые ладошки липкие градинки конфеток-искушений…
Или у другого: Зажжем лучи Любви Вселенской
В своих мы праведных сердцах,
Подварим душам своим вечность,
В земных делах и в Небесах.
В этом четверостишии особенно подкупает глагол «подварим» - сразу возникает множество кухонных или сварочных ассоциаций… Мы улыбаемся, а поэт ночь не спал, мучился, метафору и рифму искал, и чтобы хоть какой-нибудь смысл был. И я вовсе не иронизирую – сам не лучший стихослог – хочу зачем-то доказать, что творчество любого человека дороже всех благ на земле. А что не выходит хорошо сплеча – так тем оно и прекрасно: душа-то вовсю наработалась…
Слово
Слово только оболочка,
Пленка, звук пустой, но в нем
Бьется розовая точка,
Странным светится огнем,
Бьется жилка, вьется живчик,
А тебе и дела нет,
Что в сорочке твой счастливчик
Появляется на свет.
Власть от века есть у слова,
И, уж если ты поэт,
То тогда пути другого
У тебя на свете нет.
Не описывай заране
Ни сражений, ни любви.
Опасайся предсказаний,
Смерти лучше не зови!
Слово только оболочка,
Пленка жребиев людских,
На тебя любая строчка
Точит нож в стихах своих.
Арсений Тарковский
Прислушаемся к совету великого кудесника слова. Наша крохотная редакция, заваленная стихами самодеятельных поэтов, от безысходности напечатала объявление: «Стихов не принимаем». Что тут началось! И мы сдались, и каждое утро я начинаю с чтения стихов. Приходится отвечать и письменно, хотя должности литсотрудника у нас в помине нет.
Честно пишу: «Уважаемый Н.! Стихи ваши очень слабые; не обольщайтесь тем, что вас напечатали в маленькой газетке; время сейчас такое – безвременное и безграмотность сплошная даже в редакциях. Во второй книге «Ураскрытого окна. Былинки» я привожу около 300 стихов приличных поэтов, а всего в четырех книгах «Былинок» приведены стихотворения 1000 поэтов; может быть, попытаетесь сравнить?.. Не обижайтесь, стихи – дар Божий, причем, дар очень редкий. А.Р».
Быстро получаю ответ: «Узнаю в вас настоящего питерского эгоцентриста, поэтому мненьице ваше меня ничуть не удивляет. Подобные ответики рассылать – положение обязывает (?! – А.Р.), правда? Неудачник в творчестве (?! – А.Р.) всегда отторгает талант другого человека, тем более если этот неудачник сидит в кресле, которое вы, «любезный», и занимаете. Слава Богу, у меня есть люди, мнение которых мне дорого. А вас мне просто жаль…» А зачем тогда вы мне вирши-то прислали, эгоцентрису-неудачнику?..
Тоска по Лермонтову
В строке еще чернила
Просохли не совсем,
А мне перевалило
Уже за двадцать семь
И сердце бьет тревогу –
За возрастом слежу,
И снова на дорогу
Один я выхожу.
Какая это мука,
Когда рука молчит,
Когда звезда ни звука
Звезде не говорит.
Егор Самченко
Я не поэт и вовсе не обязан рецензировать стихи! Он сам прислал их мне домой, огромную подборку; и кресло редактора я занимаю не по назначению сверху, а как редактор народной просветительской, но, простите, частной газеты, которую создал… Иногда ведь попадаются и хорошие стихи, редко, но попадаются. Тут уж хочешь-не хочешь, а напечатаешь. Поэтому – пишите, дорогие читатели, присылайте толстые и тонкие бандероли, а если не публикуют, - редактор плохой попался, «неудачник» - ничего в поэзии не понимает, другому отправьте. Пробьетесь…
В редакции столицы везут свои стихи провидцы из провинций, пророки от сохи. Надвинув глубже кепку, обдернув рукава, торопятся, как в Мекку, как в храмы Покрова. С безумными глазами, наивны и тихи, ночуют на вокзалах, обняв свои стихи. Очнувшись на рассвете, робея, не дыша, идет поэт – к поэту, к душе родной – душа. Редактор и не взглянет на тяжкие труды. Он, видите ли, занят: стихов хоть пруд пруди. Но вновь бледнеют лица, глаза огнем горят: провидцы из провинций поэзию творят. Лира Абдулина.