Помнить многое зрелость обязана,
если срок не живешь, как воробышек,
и судьба вся житьём перемазана
по колено, а часто и по уши.
Гладишь мыслью любовь свою первую –
даже ту, что ушла, но икается,
вспоминаешь избушку фанерную
и детей, что и нынче брыкаются,
повторяют, мол, стал я занудою,
даже сбрендил папаша на старости.
Как им ведать: вовек не забуду я
их родные уловки да шалости.
Сам я слушался маменьку-папеньку,
но, бывало, неистовал в ярости:
я крикун от рождения капельку,
но не злой, не любитель напакостить...
И у них в дневниках за проказами
нету зла, лишь следы неусердия,
но упрёки и в детстве не сказаны,
а теперь бы ... от них - милосердия.
...Может, зря я долдоню – не шибко ли?
Мне б успеть перед ними покаяться,
поделиться всей жизни ошибками -
дураки на свои спотыкаются.