Это мало походило на жизнь. Мало походило даже на ее жалкое подобие. Это….
Его зовут Данила. Он уже слишком стар для своих лет. В душе это поросло дряхлое существо, мало отличающееся от мумии. В его голове постоянный густой туман и склепный полумрак.
Лишь изредка, затуманенные глаза смотрели на небо и тогда, в те редкие для себя моменты просветления он любил представлять, что облака – это километры воды, необыкновенно тяжелые, но все же парящие высоко-высоко в небе и которые никак не могут рухнуть всей своей многотонной массой.
Это так странно, такая тяжесть так легка и прекрасна в любом своем обличии. Красота облаков – одна из тех восхитительных вещей, ради которой не жалко и умереть. Впрочем, ему было все равно. Умереть или нет.
Облака сегодня цепляют верхушки гор. Они слишком низко и кажется, что мысль об их падении все-таки может стать реальностью. Это заставило сердце биться чаще обычного. С чего бы?
Утро августа. Сезон уходит. Сезон приходит. Пальто, ботинки, свитер. Шарф. Но все равно насморк.
Каждый год осень является в разных платьях, но все они неизменно прекрасны своей печально-умирающей красотой. Осень – самое явное напоминание о смерти. Даже не зима, а осень. Прекрасна...она бесконечно прекрасна….но пока только август.
Именно такая последовательность мыслей занимала его зимой, весной и летом. Еще только февраль. Еще только март. Пока только август…Уже август…
Утро августа. Ветер слишком холоден. Еще летние лица людей. Еще окрашенные. Одно за одним, одно за одним. Мелькают, мелькают, мелькают.
Трамвай. Есть где сесть. Прислонить голову к стеклу. Открыть пошире глаза и смотреть на искаженную перспективу на небольшой скорости. Головой ощущать дрожание, стук колес этой груды движущегося металла. Хочется дождя. Капли, покрывающие окна бриллиантовым ковром. Пока только август. Пока еще лето. И ему пока ничего не остается, как обронить вздох сожаления.
Остановка. Солнечные плеши в облаках. Он идет на работу. Каждый день идет на работу. Каждый день приходит с работы. Это не важно, кем он работает и где он работает. Для такого человека, как он, это не важно. Это лишь для продления жизнедеятельности. Пока она ему нужна, эта жизнедеятельность. Постепенно забывать, откуда и кто ты.
Идет через парк. Утро. Люди идут на работу. Такие же, из плоти и крови. Такие же, с дыханием. Другие, с посредственными чувствами и эмоциями.
Асфальт. Звук шагов. Звук дыхания. Утро, обычное, обычное, обычное.
-Закурить не будет?
Что…остановился…откуда ….
Он посмотрел налево и вниз. Девочка. Ребенок. Черные, как смоль волосы. Смуглая кожа. Огромные, невообразимо большие глаза….разноцветные? Да, разноцветные…голубой и черный. Правый – голубой, левый – черный…Цыганка с разноцветными глазами…Это его удивило. Разноцветье глаз…и не знаешь, какой тебе больше по душе, в какой из них смотреть…
-Закурить? Сигаретка есть?
Молчание.
Молчание.
Молчание говорило с ним на своем языке, никому, кроме него, не понятном. В молчании находит суть. В молчании рождает мысль.
Человек, которому было дорого собственное молчание. Ограничивать себя в словах не требовалось, просто издавать звуки не в его правилах.
Человек, у которого с детства есть какой-то изъян, будь то изъян физический или психологический, в душе считают себя особенными, людьми с особенной судьбой и возможно великим будущим.
Данила не был ребенком с изъяном. Данила не был подростком с изъяном. Данила не был человеком с каким-либо изъяном. Он был просто - никем. Так он думал. Всю сознательную жизнь. Он не мечтал стать космонавтом, он не мечтал стать дворником, он не мечтал стать властелином. Он не мечтал о будущем. Он не думал о будущем. Лишь ожидание осени – если это можно назвать мыслями о будущем, которое все равно неизбежно придет. Это утешает…
Молчание, такое ему свойственное, приходится иногда прерывать….
-Маленькая еще,- отвечает он грубо. Делает шаг, собираясь уйти.
-Я знаю, что у тебя есть курить. Дай мне одну.
Она была в длинной цветастой юбке, блузка с длинными полупрозрачными рукавами. Вся эта одежда скрадывала ее тощий силуэт и делала маленькую фигурку одним смазанным ярким пятном. Черные длинные волосы дергал за невидимые нити легкий ветер.
Она улыбалась. Она почти смеялась над его удивлением и непонимающим взглядом. Своей на редкость белозубой широкой улыбкой.
-Ну? Чего смотришь?
Он достал из кармана пачку сигарет, поспешно достал одну, протянул. Она медленно подняла руку и взяла сигарету, глядя ему в глаза.
Его охватывает паника. Ему надо идти на работу. Ему надо бежать отсюда, пока она его не..не… загипнотизировала….Ему надо….
-А огоньку?, - она стоит с сигаретой в зубах. И смотрит…смотрит….смотрит своими разноцветными глазами в его серые.
-Я опаздываю.
-Не обманывай, врушка. У тебя еще есть время.
Он протягивает руку с зажженной в ней зажигалкой. Она вытягивет свою хрупкую шею, придерживая сигарету рукой, закуривает. Вдыхает. Выдыхает….Без дыма?
Снова закуривает. Дым идет только из тлеющего кончика сигареты. Но он не идет из ее рта или ноздрей. Она выдыхает прозрачный воздух.
Наверное у цыган свои способы курения. Тем более у такой странной, как она…
Он стоял и смотрел на нее. На слишком маленькую курильщицу. На ее разноцветные зрачки. Она улыбалась.
-Я пришла.
-Что?
-Я пришла.
-Ты это мне?
-Тебе.
Он ничего не понимал. Куда пришла? Зачем пришла?. И почему он тут стоит?! Что за черт?! Паника….паника…
-Мне надо идти. Мне надо на работу. Сегодня он был на удивление разговорчив…
Он развернулся и снова сделал шаг, чтобы уйти. Почувствовал чужое теплое прикосновение к своей руке. Замер. Оно было слишком горячим. Оно обжигало. Как костер из вороха желтых листьев…
- Не уходи. Ты так долго меня звал и теперь даже не узнаешь?
-Что? Что за чушь?
Ее рука обжигала. Маленькие смуглые пальчики просто прожигали ему руку. Он дернулся. Она не отпускает. Нестерпимо горячо.
-Горячо. Отпусти меня!
-Извини. Свободной рукой она вынула сигарету из рта и тихонько одернула его руку. Теперь он чувствовал нормальное человеческое тепло от ее ладони. Она перестала улыбаться.
-Все еще не узнал…Теперь я навсегда с тобой… Она наклонила маленькую голову и не отрываясь смотрела ему в глаза…
Ветер усилился, а он не может отвести от нее взгляда…Ветер все сильней…Сильней…Превращает цыганку в еще более смазано-пестрое пятно….ее волосы трепещут под порывами ветра…Она все еще держит его за руку.
-Пойдем? Она ее шире распахивает свои удивительные глаза.
Он смотрит. Он ничего не понимает.
Ветер хлещет по лицу…Листья? Откуда листья? Их миллиарды! Гипнотическая мозаика их миллиардов листьев вокруг…
Вокруг них воронка из листьев, постепенно закручивающаяся спираль к небу.
Она улыбается. Берет его за вторую руку.
Данила все понимает. Время исчезает. Улыбается. Сердце….сердце бьется так неистово...его сердце замирает в восторге. Вихрь усиливается, ослепляя своими сумасшедшими оранжевыми красками.
-Ты будешь со мной…вечно? - он смеется. Он плачет.
-Вечно. Бесконечно., - и она тоже смеется . Закуривает последний раз. Сигарета исчезает в вихре листвы.
Перед его глазами ее смеющиеся глаза. Она начинает смеяться громко, во весь голос.
Он поднимает голову к небу . Закрывает мокрые от слез глаза. Сердце замирает в восторге… Замирает ее смехом …Замирает ее глазами…Замирает ее теплом…
Замирает….
Замирает.