Бесцельно уходить в позе эмбриона тебя научила мама. Шататься по улицам бесцельно и говорить с ветром.
Яркое холодное солнце нагло светит в лицо, а слева гудят трамваи. Последний глоток кофеина и ты больше не вспомнишь про комочек голубых нервов в своей руке, которые выливались из меня медленной струёй.
Забытый страх валяется в инфантильных тапках. Его руки дрожат когда он царапает краску на подоконнике.
Под ногтями грязно-белые облака, меняют узор, наклоняясь достать, твою кривую боль. Из глаз вода.
Ты не смог убежать. Твои слова это сгустки мокрые.
Я измажу корректором небо, чтобы тебе было легче нарисовать на нём солнце.
Сбереги меня до февральского утра, когда белым снегом укроют поля, когда горячий чай с сахаром и лимоном будет приятно жечь горло, когда грязно-белый снег будет пачкать твои ботинки и цепляться руками за горло.
Одень меня в свою кенгурушку с фотоаппаратами и выгони из комнаты. Я буду ковырять стену пальцем, дабы увидеть еще раз твои руки.
Ты помочился на снег и он растаял. Это давно забытая белая надежда на существование. Меня невозможно спрятать или обнять. Я вытекаю грязно-белыми ручьями и таю от человеческого тепла. Я в прохладе твоего сердца пригреюсь и заржавею.