А потом окажется – небо не стало ближе,
А потом навалятся боль и усталость разом.
Но придется встать, раз уж ты ненароком выжил,
Отобрать себя у приправленной кровью грязи,
Поискать в карманах платок, не найти и бросить.
Поискать в раздавленной пачке последний «Winston»,
Не найти и... к черту. Паршивая нынче осень.
Холостой щелчок зажигалки – почти что выстрел
В нежилую серость прокисшей – судьбы? субботы?
В неживую мякоть пожухлой газонной травки.
Этот город подарен крысам и безработным
Властелинам мира, читающим на ночь Кафку
Или Гессе, что, впрочем, тоже не стоит мессы,
Ни мессии, ни спецэффектов а-ля Гоморра.
Мешанину пафоса, гнили и политеса
Не берут никакие штаммы чумы и мора.
Так добро пожаловать в прежнюю муть и скуку.
You are welcome, baby! Здесь рай для того, кто платит –
Отдохни, развейся! Но ты поднимаешь руку –
Неужели снова?.. О боже, не надо, хватит!
Флейта жмётся к разбитым губам, от восторга крича,
Признавая слугу, господина, судью, палача...
И твои мертвецы не приходят к тебе по ночам.