Атлантика - бурный ров; Средиземное же море,
Голубой пруд в старом саду,
Более пяти тысяч лет пившее жертвенные
Корабли и кровь, ныне сияет на солнце; но вот Тихий океан -
Наши суда, самолеты, войны были совершенно неуместны.
И таковы нынешняя наша родовая вражда со смелыми карликами,
И грядущие раздоры человека по пути на запад
И на восток, кровавые миграции, жажда власти, конфликт
верований -
То лишь пылинки на великой чаше весов.
Здесь, на этом скалистом берегу, мыс за мысом
устремляются, будто дельфины, сквозь синюю мглу
В бледное море - погляди на запад, где возвышается вода: вот половина
планеты:
этот купол, эта полусфера, это выпуклое
Глазное яблоко воды, чья поверхность изогнулась к Азии,
Австралии и белой Антарктике: вот веки, которые никогда
не смежаются;
вот широко раскрытый недремлющий
Глаз земли; и смотрит он вовсе не на наши войны.
Robinson Jeffers - The Eye
The Atlantic is a stormy moat; and the Mediterranean,
The blue pool in the old garden,
More than five thousand years has drunk sacrifice
Of ships and blood, and shines in the sun; but here the Pacific--
Our ships, planes, wars are perfectly irrelevant.
Neither our present blood-feud with the brave dwarfs
Nor any future world-quarrel of westering
And eastering man, the bloody migrations, greed of power, clash of
faiths--
Is a speck of dust on the great scale-pan.
Here from this mountain shore, headland beyond stormy headland
plunging like dolphins through the blue sea-smoke
Into pale sea--look west at the hill of water: it is half the
planet:
this dome, this half-globe, this bulging
Eyeball of water, arched over to Asia,
Australia and white Antartica: those are the eyelids that never
close;
this is the staring unsleeping
Eye of the earth; and what it watches is not our wars.